либо было в полном разгаре. Рассказ Ханны заставил ее забыть о времени!
Мелани уже хотела было схватить свой мобильный телефон, однако затем вспомнила, что услышала бы сигнал сообщения или вызов.
– Здравствуйте, мадам де Вальер. Вам лучше идти в дом. Похоже, надвигается гроза. – Садовник, который толкал мимо них тачку, полную нарезанных ветвей, улыбнулся им во весь рот.
– Не беспокойся, Томас, я уже в пути! – засмеялась Ханна.
Когда его взгляд встретился со взглядом Мелани, девушка быстро отвела глаза.
– Что это с тобой? – спросила Ханна, когда Томас свернул за угол.
– Ничего, – удивленно ответила Мелани.
– А почему ты смотришь в сторону? Он так любезно тебе улыбнулся.
– Он видел меня в футболке и леггинсах, – ответила Мелани.
Ханна наморщила лоб:
– Тебе ведь уже не двенадцать лет! Поверь мне, там, в городе, он видел кое-что и похуже. А ты же на самом деле не бегемот, так что тебе нечего стесняться.
Мелани и сама не знала, почему ей стало неловко. Ну, так получилось. Ей казалось, что если она ответит на улыбку садовника, то этим как бы изменит Роберту. Конечно, это было глупо, ведь даже на работе она часто разговаривала и обменивалась шутками с другими мужчинами. Но сейчас все было иначе – пусть даже она ни с того ни с сего сама себе показалась монашенкой.
И действительно, дождь начался быстрее, чем они ожидали. Как только тучи затянули небо и первые капли забарабанили по стеклам окон и по поверхности озера, с Ханной произошла перемена. Боль, которая накануне держала ее в крепких объятиях, ослабела, и лицо женщины разгладилось. Как только ревматизм возвращался в допустимые пределы, она вставала со своего ротангового кресла и ходила по салону. Правда, для ходьбы ей все равно нужна была палка, но ее движения становились более свободными.
– Сезон дождей, – сказала Ханна с лукавой улыбкой. – Как прекрасно, что я снова могу ходить. Как по мне, лучше бы дождь никогда не прекращался.
– Однако у остальной части мира может быть иное мнение, – возразила Мелани, которая сидела на своей табуретке, как на раскаленных углях, в ожидании звонка Кати или матери.
Но мобильный телефон молчал.
– Какое мне дело до остальной части мира!
Ханна выгнула спину. Дождь усиливался. Раскат грома присоединился к шуму дождя.
– Я, старая женщина, так часто была вынуждена заботиться об остальной части мира, что будет справедливо, если мир хотя бы раз подстроится под меня.
– Но ведь когда летом не бывает солнца, ты тоже становишься неласковой, grand-mère, – напомнила Мелани.
– Это правда. Но тогда ревматизм сразу же напоминает мне о том, что я не так уж сильно люблю солнце. – Ханна замолчала, а затем ухмыльнулась и тихо рассмеялась: – Ты слышишь, что я говорю? Ужасно, правда? Когда я была в твоем возрасте, я только
