Мне не нужно было ни с кем делить ни комнаты, ни ложа, а здесь, в Торнбери, я, само собой разумеется, буду спать в одной спальне с другими фрейлинами и на одной кровати еще с одной девушкой. И до сегодняшнего дня мне никогда не приходилось никому прислуживать…
Но Анна прервала мои горестные размышления безжалостным замечанием:
– Если ты не угодишь леди Солсбери, тебя отправят домой с позором!
Я содрогнулась, когда поняла, что в любом случае путь обратно к мачехе мне закрыт. Если графиня будет мною недовольна, я вновь окажусь во власти сэра Лайонела Даггета. А уж он-то распорядится моим будущим так, как сочтет нужным. Если я не сумею понравиться при дворе, он выдаст меня замуж за первого охотника за приданым, который даст ему достаточно большие отступные.
Я сложила платье в сундук, тщательно разгладив каждую складочку, и приняла решение: я добьюсь успеха при дворе принцессы Марии, чего бы мне это ни стоило.
– Что мне надеть, когда я буду прислуживать принцессе? – спросила я.
– Наш портной сегодня же снимет с тебя мерки и через день-два тебе сошьют такое же платье, как у меня. – Анна приподняла юбки своего черно-коричневого туалета. – Этот наряд шьется нам за счет короны, и еще каждая из нас, фрейлин, получает вознаграждение за службу – десять фунтов в год. Эти деньги выплачиваются по частям каждые три месяца, поэтому ты всегда сможешь взять взаймы под будущие поступления, если захочешь купить что-нибудь особенное – такое, чем нас тут не снабжают.
Именно в этот момент, когда речь зашла о столь животрепещущих практических вопросах, появились двое крепких молодцов, тащивших огромную деревянную лохань для купания. За ними следовала еще добрая дюжина работников с ведрами, настолько полными, что вода из них выплескивалась на пол. Слуги вылили половину ведер в лохань, а вторую половину принесенной воды оставили на обливание. Последней явилась Эдит, вооруженная мешочками с душистыми травами для добавления в воду, шариком ароматного мыла, губкой и двумя полотенцами.
– А при дворе часто моются целиком – с головы до ног? – спросила я Анну, начав с помощью Эдит освобождаться от своего пропыленного и пропотевшего за время путешествия наряда.
Хотя многие считали мытье с полным погружением в воду опасным для здоровья, я лично не видела в этом ничего плохого, хотя и привыкла обходиться тазом и кувшином.
– У нас при дворе так моются гораздо чаще, чем где бы то ни было. – В голосе Анны мне послышалось легкое осуждение. – Говорят, король Генрих уделяет чистоте особое внимание.
Я подумала, что для мужчины такое поведение весьма необычно, но не стала говорить об этом вслух. Я радостно предвкушала, как сейчас смою с себя грязь и пыль долгой дороги. Осторожно попробовав воду в лохани, я убедилась, что она такая, как надобно – не холодная и не обжигающе горячая. Пока я усаживалась в своей маленькой купальне, Анна примостилась на одном из сундуков, поджав под себя ноги.
– Хочешь меня еще о чем-нибудь спросить? – Ее
