К2?
Она пристально посмотрела на меня:
– Да. Я вернулась оттуда месяц назад. Так ты знаешь от кого это письмо?
– От папы.
– Как его имя?
Я сказала. Она замерла, а потом стала как бы оправдываться:
– Я не могла сразу привезти его. Конечно, можно было бы послать письмо по почте, но на нем под адресом стоит «Передать лично в руки», и я подумала, что, наверное, это важно, чтобы оно не попало кому-то другому.
Я уже готова была отобрать у нее письмо, но она сама подала мне его. Я буквально выхватила его. Почерк был папин. Я прижала его к себе. Я не хотела, я не могла читать его при ней. Она продолжала стоять.
– Мне трудно выразить, как я вам благодарна.
Она кивнула.
– Ну ладно, мне пора.
И пошла. Как только за ней закрылась калитка, я бросилась в мою комнату и заперла дверь.
Я осторожно распечатала конверт. Казалось, от него пахло снегом, так же как и от листа, который я вынула. Лист был исписан с двух сторон простым графитовым карандашом убористым папиным почерком. Пространство между строчек выглядело сизым, как тень того, что стояло за строчками. От этого казалось, что письмо состояло из двух матриц, наложенных друг на друга. Чтение верхней, состоящей из слов в строчках, отпирало, как ключом, вход туда, что было за ней, во второй матрице, раскрывавшей смысл всего письма, но недоступной не посвященному человеку.
Я прочитала письмо уже пять раз. По мере того как я читала и перечитывала, зияющая пустота в пространстве, оставшаяся после того, как не стало папы, будто снова стала им заполняться с бестелесной, едва осязаемой плотностью. Я ощущала его присутствие. Мне стало очевидным, что я должна жить. Мне стало ясным, как я должна жить дальше, как и что я должна делать. Обычные строчки, обычные слова, написанные два года назад, в первой матрице магически преломлялись во второй матрице, высвечивая их смысл. Суть их основывалась на актуальных событиях, произошедших максимум два месяца назад. Значит, и написаны они могли быть только совсем недавно.
– «Здравствуй, мой милый, мой бесценный ребенок, мой колокольчик Лина-Лин. Мне бесконечно жаль, что я не сказал тебе очень важное, не поговорил с тобой, не сумел предостеречь тебя. И вот теперь, когда жизни осталось совсем немного, четко осознаешь, что же в ней для тебя было главным. Кого и что трудно покинуть, чем ты жил, а что было совсем неважным, а ты тратил на это столько сил и времени, обкрадывая себя, отнимая себя у тех, кто любил тебя; отнимая от себя тех, кто был тебе бесконечно дорог. Но сейчас я должен спешить. Самое главное на свете – это дети. Для меня главным человеком на земле была всегда ты. Дети – это самое весомое, что ты оставляешь на земле после себя. Дети и есть твое счастье. Помни это всегда. Стремись к этому счастью и дорожи им. И еще. Человек, который будет за тебя всегда, что бы с тобой ни случилось, – это твоя бабушка, моя мама. Она необыкновенный человек. Я ее очень
