стало невмоготу. Встала, решив дойти до туалета. Поток жидкости полился на мои ноги. Мне показалось, что я сделала какую-то непростительную ошибку. Я закричала, зовя Юргена. Дальше мое мироощущение было отделено от процесса, в котором я участвовала. Как через пелену тумана я воспринимала команды Юргена. Через его ободряющие возгласы до меня вдруг донесся голос Марты: «Мальчик, да хороший какой», а потом плач ребенка. Я дернулась навстречу этому крику и услышала голос Юргена:
– Тихо. Спокойно. Все в порядке. Его сначала искупают. А сейчас держись, будет очень больно, но сделать это необходимо.
И он с силой несколько раз нажал мне на живот. В голове, как молния, промелькнуло: «Зачем же он делает мне так больно».
Когда я открыла глаза, увидела Юргена, сидящего в кресле у моей кровати. Я тронула его рукой и спросила:
– Где он?
– Молодцы. Оба хорошо поспали.
Улыбнувшись, вытащил из колыбельки, стоящей у моей головы, сверточек. Помог мне приподняться и положил мне его на руки. Не запеленатым было только маленькое красненькое личико. Он был похож на папу как две капли воды. Я представила их друг другу:
– Юрген, знакомься, это Ник. Ник, это Юрген, твой прадед.
– Он будет носить имя своего деда. Молодец, что так его назвала. Ник был замечательный мужик.
К всеобщему удивлению, у меня появилось молоко, сначала совсем немного, а потом его было достаточно не только для Ника, но и для Лары, родившейся у матери через две недели после Ника. У нее все прошло драматично: и роды были сложные, и молоко, не успев появиться, исчезло. Она планировала вскармливать обоих сама. Тогда я относилась к этому равнодушно. Но сейчас, когда смотрела, как старательно сосут молоко из моей груди эти маленькие существа, я чувствовала нашу взаимосвязь, нашу взаимозависимость. Необыкновенные чувства нежности и любви к ним, рожденные вместе с ними, захватывали меня всю. Я их любила одинаково. Ни разу у нас не было произнесено по отношению к ним «мой – твой». Они были просто наши.
Малыши подрастали, становясь забавными. Я стояла теперь перед постоянным выбором: поиграть с детьми или идти заниматься. Но чувство ответственности и неодобрительные взгляды Юргена отправляли меня вниз, в комнату, набитую учебниками. Время от времени Юрген заходил ко мне ненадолго посмотреть, как у меня продвигаются занятия, и дать наставления.
– Ты этих двух сорок, мать и тетку, не слушай, у них мозги куриные. Учись сама соображать. Ситуация может враз измениться. Ты должна в этом году закончить абитур и поступить в университет, как планировала. А с пацанятами еще наиграешься. Чует мое сердце – тебе их поднимать. Да и жизнь ждет тебя нелегкая оттого, что ты не похожа на других. Так что спеши учиться, пока эта возможность есть. А бабушке твоей в Гамбурге дай бог здоровья.
Я не согласна с Юргеном по поводу Виви. Она меня не отвлекает, а наоборот очень помогает с английским и французским языками, а Юрген сам контролирует мою латынь.
Весна
