сыро и пыльно. Парт в помещении школы не было. Они когда-то были вынесены и сложены в сарай.
Я предупредил своих солдат, чтобы школьные парты и книги для растопки печей не трогали. Запаса дров при школе не оказалось. И первую ночь печку практически нечем было топить.
По дорогам войны было пройдено много. Солдаты устали, они сгрудились кучей и заснули на полу. /Солдаты сразу повалились на пол, пустили запах махорки и, конечно русский дух. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!»/ В комнате пахло всем: и плесенью, и сыростью, и тухлыми солдатскими портянками, и мокрыми прожухлыми валенками.
Утром, когда стало светать, я вышел на крыльцо подышать морозным, свежим воздухом. К спёртому воздуху мы не привыкли. Мы ходили, воевали, умирали и спали на снегу. Привычка всё время быть на свежем воздухе потянула меня на крыльцо.
Старшина и двое солдат отправились в сарай, нашли там несколько железных кроватей. Вместо матрасов на кровати положили доски.
– Соломки достанем, будет мягко и удобно лежать, – сказал старшина, затаскивая в небольшую отдельную комнату железные кровати.
Я стоял и думал: «Может, завтра опять придётся дальше идти. Зачем возиться с кроватями? Как будто нельзя обойтись и без них».
Старшина и солдаты настояли на своём:
– Хоть на одну ночь! Чего вам с нами на полу в общей комнате валяться?
– Ладно! Ставьте кровати! Тащите солому! – сказал я.
Старшина сходил в полковые тылы, взял лошадь, привёз с солдатами дров и воз соломы. Нам застелили кровати и засыпали пол в солдатской комнате. Рота осталась в школе и на следующий день. Нам поставили задачу патрулировать дорогу на Верховье.
Наши штабные стояли где-то в Шайтаровщине. Батальон находился в Жиздерово. Роты другого батальона стояли в Журах, Демидках, Струево и на льнозаводе, [и] на окраине города, в районе больницы.
Город Белый лежал в низине. В нём оборону занимали немцы[7].
С первой попытки ворваться в город нашим не удалось. Стрелковые роты полка вышли из-под Чухино[8] сильно потрепанными.
Наши стрелковые роты имели не больше двадцати человек солдат. Их расположили по деревням на большом расстоянии друг от друга.
С Савенковым мы не разговаривали. Он всё время косился на меня. Во взгляде его я улавливал раздражение и злобу. Он был недоволен своей кроватью. Почему ему мало положили соломы.
Там в деревнях он жил по-другому. И сидеть ему здесь с солдатами было незачем. На следующий день он собрался и отправился в деревню, где стоял батальон. Но там он не сошёлся со своими прежними дружками.
Через три дня вернулся в роту ещё больше раздражённый и злой. И когда он добрался до своей железной кровати, то тут же завалился на неё и заснул. С этого дня он стал разговаривать без заносчивости и придирок. Видя, что он несколько переменился, я стал ему отвечать.
Через несколько дней пришёл приказ
По плану на март-апрель 1942 года гарнизон Белого составлял 1700 человек.
Из-под Волыново, северо-восточнее Зубцова.
