тебе надо? – спросил Бахмати.
– Отец зовет тебя.
– Только меня?
– Всех окрестных ойгонов. И карриков. И суккабов. И даже кое-кого из мертвого народца. Я не шучу.
Бахмати нахмурился.
– Что-то случилось?
– Вот что значит жить среди людей! – снова рассмеялась Айги-цетен. – Бедный-бедный Бахма-тейчун! Разве ты ничего не слышал о падении Кабирры?
Бахмати пожал плечами.
– Кабирра? Которая с той стороны Темных гор? Зачем мне что-то о ней знать? Мне хватает этой земли.
– Глупый-глупый Бахмати, – глаза дочери Оргая оказались вдруг напротив его лица. – Все забыл, все растерял. Зря ты тогда схватился с Тахир-бечумом, он был сильнее, и он остался сильнее…
Тонкий ноготок медленно скользнул по впалой щеке.
– Это была твоя прихоть, – Бахмати отклонил руку Айги-цетен. – Или не помнишь?
– Не помню. Камни помнят, песок помнит, а зачем помнить дочери могущественного Оргая? Не я проиграла половину души, не я ушла на восток, не я нашла себе городишко, в котором топлю горе. Так зачем помнить?
Бахмати скрипнул зубами.
– Когда зовет Оргай?
– К полной луне, – улыбнулась Айги-цетен. – Через два дня.
Она медленно отступила в глубокую тьму ограды. Мгновение Бахмати еще видел ее силуэт, а затем дочь Оргая пропала. Бесшумно и незаметно, как умеют все ойгоны ночной пустынной природы.
– Спите спокойно!
Из-за угла вышел Зафир и стукнул колотушкой.
Над Зафиром, освещая ему путь, висела масляная лампа. Она крепилась к изогнутой жерди, которую здоровяку, обматывая тучное тело, веревкой привязывали к спине.
Лампа, покачиваясь, бросала пятна света на стены хижин и стволы сливовых деревьев.
– Все спите!
Зафир охранял покой в халате и мягких войлочных туфлях. Кроме того, на шее его висели амулеты из сливы, карагача, серебра, меди и персиковых косточек, которые должны были отпугивать всякую пустынную нечисть.
В амулете против тейчун-ойгонов, пустынных демонов места, Бахмати как-то прокрутил особую дырочку и, делая безопасным, просвистел сквозь нее свое имя.
– Зафир! – улыбаясь, он устремился к стражу быстрыми шелестящими шагами.
– Бахмати! – здоровяк распахнул объятья.
Звякнули амулеты.
Зафира было сложно обхватить руками. Он пах потом, сладостями и перцем.
– Зафир, – сказал, отстранившись, Бахмати, – тебе не следует стучать так громко.
– Почему? – удивился страж. – Демоны не боятся меня?
Маленькие глаза его мгновенно наполнились слезами, а рот скривился, как у обиженного ребенка.
– Боятся, конечно, боятся, – успокоил его Бахмати. – Видишь, никого нет. Но людям хочется и поспать.
– Они могут спать спокойно, – повеселел Зафир и крикнул в ночное небо: – Спите спокойно!
Бахмати перехватил дребезжащую
