корпела недели?Что бы там получилось?
Они говорят
Они говорят:
«Пусть падут твои демоны, а не ты».
И вот я в песочнице – куличик леплю из песка,
Демон несётся и топчет его,
Смеётся и зубоскалит.
И зачем мне лопатка жёлтая —
если она не летит ему в голову?
И зачем мне ведёрко с водой из лужи —
если нельзя его выплеснуть мальчишке в лицо, демону в рожу.
Вот я уже в средней школе, дежурю в столовой в потасканном фартуке —
мне доверили разливать компот.
Зря доверили.
Зачем мне рот и слюна (жаль, что не ядовитая) —
если я не посмею плюнуть обидчикам в жижу в гранёном стакане?
Вот мне семнадцать, и юность, и вечный, прекрасный май
заходится в смехе и кружится по спирали…
Зачем мне зубы, кулаки и тяжёлые «камелоты», —
Если демон на ухо мне говорит:
«Ты некрасивая и доверчиво-глупая».
Следом идёт, как в замедленной съёмке пост-юность,
Филфак, но мы пишем его по-английски – feel fuck —
И он так и ощущается, уже побеждённый в дипломе,
Но демон высказался в лицо:
«В лучшем случае – проституткой,
Ты глянь на себя, и пусть остальные тоже посмотрят:
Зачёт по латыни,
Зачёт по истории языка,
Зачёт по русской литературе —
Спивайся с портретом Есенина,
впервые попробуй водку – потом лежи на полу,
ощущай демонический космос – открытый астрал,
гирлянды подвешенных слов в пустоте».
Вот вырасту, стану сильней – звуки сойдут с языка
и свяжутся нитками,
Я повешу на каждую демонов —
мёртвых и бессловесных, абсолютно пустых —
Хорошие выйдут чётки.
Заметки о китайских лисицах
1
Яо-ху спускается с гор
Посмотреть на цветение дикой сливы,
Посмотреть на снег и алые цветы,
Послушать ласточек, свивших гнездо в заброшенном доме.
Вспомнить, чей это дом – и человека, ушедшего из него,
ставшего лотосом в горном озере.
Яо-ху поднимается в горы,
Сорвать белый лотос, растущий в холодной воде,
Вплести его в волосы —
И смотреть на своё отражение – любуясь:
Куда ни беги, душа человека, посадившего
Сливу мэйхуа,
Яо-ху унесёт тебя.
2
Разбитые грани фарфоровой чашки
Тонко поют, когда Яо-ху задевает их рукой.
Растерянная нежность ароматом орхидей плывёт
над склоном Жёлтой горы,
Дождь свил туман, окутал гибкую зелень,
Дрожит серебро нитей над изумрудной листвой.
«Когда-нибудь я снова заварю тебе чай», —
Думает Яо-ху, сорвав тонкую веточку,
Пряча её к белым осколкам фарфора в рукав.
