его обучение и воспитание препятствовали этому. Он попытался унять дрожь и снова повернулся лицом к Манфреду.
Тот тоже дрожал, но не от страха. Его лицо распухло и побагровело от убийственного гнева, и он шипел сквозь разбитые окровавленные губы, не отдавая себе в этом отчета. Поврежденный глаз стал лиловым и превратился в узкую щелку.
– Убей его, kleinbasie, – кричали цветные матросы. – Убей его, маленький хозяин!
Их крики придали Шасе сил. Он набрал в грудь побольше воздуха и поднял кулаки в классической боксерской стойке, выставив вперед левую ногу и держа руки высоко перед лицом.
«Не переставай двигаться», – снова услышал он голос Джока и принялся легко переступать с ноги на ногу: танцевать.
– Поглядите на него! – кричали в толпе. – Он считает себя Джеком Демпси! Он хочет потанцевать с тобой, Мэнни! Покажи ему, как танцуют вальс Китового залива!
Манфреда испугала отчаянная решимость в темно-синих глазах и побелевшие костяшки левого кулака Шасы.
Он начал кружить, угрожающе шипя:
– Я вырву тебе руку и запихну тебе же в глотку. Заставлю твои зубы маршировать наружу, как солдат.
Шаса моргал, но был начеку, кружил и медленно поворачивался лицом к Манфреду. Хотя оба промокли и блестели от рыбьей слизи, а волосы у них пропитались этой липкой дрянью и блестели от чешуи, ничего смешного или детского в драчунах не было. Настоящая драка, обещавшая стать еще лучше, – и зрители постепенно смолкли. Сверкая глазами, как стая волков, они приближались, глядя на это неравноценное соперничество.
Манфред сделал ложный выпад левой и атаковал сбоку. Он был очень проворен, несмотря на размер и массивность ног и плеч. Светлая голова пригнута; черные изогнутые брови подчеркивают яростное выражение его лица.
По сравнению с ним Шаса производил впечатление почти по-девичьи хрупкого. Руки у него были бледные и тонкие, а ноги в промокших серых фланелевых брюках казались слишком длинными и худыми, но двигался он хорошо. Он ушел от броска Манфреда и, ускользая, снова нанес удар левой. Зубы Манфреда громко стукнули от этого удара, голова откинулась назад.
Толпа вопила:
– Vat horn, Мэнни! Достань его!
И Манфред снова бросился вперед, нацелив сильный удар в гладкое бледное лицо Шасы.
Шаса нырнул под этот удар и в то мгновение, когда собственное движение лишило Манфреда равновесия, внезапно и очень больно ударил его по распухшему левому глазу. Манфред прижал руку к глазу и зарычал:
– Дерись правильно, мошенник южанин!
– Ja! – крикнул кто-то в толпе. – Перестань убегать. Стой на месте и дерись, как мужчина.
Манфред сменил тактику; вместо того чтобы делать ложные выпады, он шел прямо на Шасу, обеими руками нанося удары в ужасной, механической последовательности. Шаса отчаянно отступал, подныривая, качаясь, уклоняясь, и продолжал наносить удары левой, рассек кожу и бил под распухший глаз,
