заканчивается.
И хотя впоследствии у них еще случаются подобные, отдаленно напоминающие каникулы поездки, больше мальчика не отправляют на представления фокусников.
Перочинным ножом чародей Просперо один за другим режет пальцы собственной дочери и молча ждет, когда ее слезы иссякнут и она будет готова исцелить свои раны.
Капли крови устремляются обратно. Кожа срастается, разомкнутые края порезов находят находят друг друга, и раны полностью закрываются.
Когда все остается позади, плечи Селии, мгновение назад напряженные до предела, расслабленно опускаются, и она облегченно вздыхает.
Дав дочери лишь несколько секунд отдыха, отец вновь вскрывает ее только что исцеленные пальцы.
Человек в сером костюме вынимает из кармана платок и бросает на стол. Приглушенный стук, с которым он ударяется о поверхность, указывает на то, что складки батиста скрывают что-то тяжелое. Мужчина поднимает уголок ткани, и содержимое платка – одинокое золотое кольцо – выкатывается на стол. На потускневшей поверхности можно разглядеть гравировку. Мальчику кажется, что это латынь, однако надпись выполнена столь затейливой вязью, что слов ему разобрать не удается.
Человек в сером костюме убирает платок обратно в карман.
– Сегодня речь пойдет об узах, – объявляет он.
Когда урок переходит в стадию наглядной демонстрации, он велит мальчику надеть кольцо на палец. Сам он ни при каких обстоятельствах к мальчику не прикасается.
Когда кольцо начинает врезаться в кожу, мальчик пытается сдернуть его с пальца, но все его усилия тщетны.
– Эти узы нерушимы, мой мальчик, – говорит человек в сером костюме.
– С чем же они меня связали? – спрашивает мальчик, с беспокойством разглядывая шрам на том месте, где несколько секунд назад было кольцо.
– С обязательством, которое давно уже было возложено на тебя, и с человеком, которого ты еще нескоро встретишь.
Впрочем, в настоящее время эти детали несущественны. Это всего лишь необходимая формальность.
Мальчик кивает и больше не задает вопросов, но ночью, оставшись в одиночестве, он никак не может уснуть, часами разглядывая в лунном свете шрам на руке и гадая, с кем именно его связали невидимые узы.
За тысячи миль от Лондона, в заполненном до отказа театре, человек на сцене срывает восторженные овации, а за сценой, укрывшись в тени старых театральных декораций, свернувшись клубочком, плачет Селия Боуэн.
Le Bateleur
Лондон, май – июнь 1884 г.
Незадолго до того, как мальчику исполняется девятнадцать лет, человек в сером костюме переселяет его из таунхауса в небольшую квартирку с видом на Британский музей.
Поначалу юноша думает, что это ненадолго. Ведь они нередко проводили по несколько недель, а то и месяцев во Франции, Германии или Греции, посвящая урокам куда больше времени, чем осмотру достопримечательностей. Однако на сей раз это не похоже на одну из
