грудную клетку, брюшину и втыкается в землю до половины. Черенок с треском переламывается. От слишком сильного удара Василий по инерции едва не падает с ног. Разрубленное почти пополам тело валится на землю, как мешок крупы, мягко и смачно. Вокруг тишина, нарушаемая только шорохом ветвей. Ветер шумит вершинами деревьев, под кронами мрак и тишина. Сквозь листву пробивается нарождающийся рассвет. Тяжелый запах крови усиливается. Кажется, что в обоих убитых негодяях было не по три литра крови, как у всех, а вчетверо больше. Чтобы унять дрожь в теле, Василий стоит еще пару минут. Когда в висках перестает стучать и взгляд проясняется, он смотрит вокруг. Оставлять трупы в полицейской форме тут нельзя. Обнаружат, начнутся поиски следов убийцы, заведут уголовное дело… Убитых – нет, казненных негодяев! – надо погрузить в машину и доставить туда, откуда приехали. Заодно побеседовать с генерал-полковником тет-а-тет. Покалякать о делах наших скорбных!
Трупы скрываются под зеленым брезентом плащ-палаток, сваливаются в багажник. Корма машины заметно проседает под тяжестью откормленных тел. Хлопает дверь, мотор рычит неестественно громко в предрассветной тишине, автомобиль срывается с места. Загородный поселок богатеев и бандитов совсем рядом. Казнь хотели совершить прямо в лесопосадке, возле шоссе. Василий не знает улицы и номера дома, зато хорошо помнит очертания трехэтажной генеральской цитадели. Мраморный балкон с белыми колоннам видно издалека. Несколько минут и машина останавливается у знакомых ворот. Палец ложится на кнопку пульта, гудит электромотор, створка уползает за кирпичный забор. Василий ставит машину в гараж. Дверь в дом не заперта. Барабанщиков на всякий случай держит заряженный пистолет сбоку. Не так незаметно и не вызывает подозрений у других. Врываться в дом с пистолетом на вытянутых руках и выпученными глазами, как это делают герои фильмов, он терпеть не мог. Так поступают только полные идиоты, которые хотят, чтобы все видели, насколько они вооружены и опасны. Таких придурков отстреливают, как домашних уток. А могут для хохмы и цветочным горшком в голову запустить! В доме стоит та самая тишина, когда все давно спят и видят третьи сны. Василий меньше всего верит тишине. Он идет очень осторожно, глаза в постоянном движении, сканируют каждый уголок, каждый предмет, ноги ставятся мягко, с пятки на носок перекатом. Такая походка делает шаг бесшумным и контролируемым – малейшее препятствие под ступней сразу чувствуется и ты отступаешь, чтобы не захрустеть проклятой пуговицей, которая невесть откуда появилась на твоем пути. В гостиной спит девка на диване, укрытая от холода скатертью. Китель с майорскими погонами аккуратно повешен на спинку стула, рядом юбка и форменные черные туфли. Белый кружевной лифчик зацепился лямкой за звезду и свисает с погона, словно аксельбант – адъютант его превосходительства! Девка спит, как убитая, от выхлопа воздух киснет. Василий постоял немного, убедился, что сон глубокий, идет дальше. На кухне никого, в коридоре пусто. Дверь
