за нарушения. Повесят знак в оживленном месте и доят! Только у нас гаишники выдают права и проводят техосмотры, нигде больше такого нет! А та история с упразднением налоговой полиции, помнишь? В кои-то веки создали нормальную, внятную полицейскую службу. Но не подумали, куда девать ОБЭПы. А там деньги крутились немалые, на миллиарды счет шел! Реки бабла текли в карманы и вдруг на тебе, каким-то полицейским отдать. Не-ет, так не пойдет. И началась война не на жизнь, а на смерть! Мы победили, – гордо причмокнул мокрыми губами генерал.
– Поздравляю, – буркнул сквозь зубы Василий. От злости его трясло так, что кандалы тихо позвякивали. У генерала быстро соловеют глаза, голова качается. Забыв о пленнике, зам. министра невнятно бормочет:
– Госнаркоконтроль надо прищучить… такой кусяра отобрали, суки позорные! Дружок президентский командует… ниче-ниче, ловушки расставлены, камеры включены, контора пишет, стукачи пашут…
– Господин генерал, машина готова! – рявкнул над плечом хриплый голос мента.
Зам. министра встряхивает головой, словно жеребец, отгоняющий слепней. Кресло с шумом отъезжает, розовая ладонь обрушивается на журнальный столик, пальцы сжимают край столешницы – пьяный генерал-полковник встает.
– Ну что ж, Вася, пусть земля будет тебе пухом, – заплетающимся голосом произносит Бурмака. – Слушай, а здорово ты врезал моему Петьке… ну, полковнику… там, в подъезде. Башка треснула, как арбуз. Он и так дураком был, в какие-то восточные учения верил, а теперь и вовсе чокнется. Сволочь ты, Вася! – удивленно и радостно говорит генерал.
«Все, жизни осталось на гривенник, – подумал Барабанщиков. – Надо погулять напоследок»! Драться в кандалах трудно и неудобно, но можно. Не оборачиваясь Василий бьет головой в сопящую над ухом рожу конвоира. Падение, подсечка обеими ногами и грузный генерал-полковник шмякается на мраморный пол, как тюфяк с опилками. Затылком задевает журнальный столик, полированная доска разлетается в дребезги, кривые ножки взлетают к люстре и падают на пол. От грохота просыпается девка на диване, со страху дико визжит и сучит босыми ногами. Милицейский китель сваливается, бабенка остается совершенно голой, груди трясутся так, что кажется – вот-вот оторвутся. На вопли врывается охранник со двора. Василий только успевает встать на ноги, как получает сокрушительный хук в челюсть и летит в угол. На закованного в кандалы человека набрасываются четверо – два охранника, пьяный генерал и голая девка. Избивали до тех пор, пока могли. Первым устал пьяный зам. министра. Вдобавок Бурмака вывихнул большой палец на ноге. Проклиная всех офицеров генштаба и шелковые тапочки, генерал плюхнулся в кресло. Голая майорша тотчас оказалась рядом.
– Налить, Андрюшенька? – изогнулась в поклоне девка.
– Нассать… Квасу принеси, – буркнул генерал. – Хорош пинаться! –
