Азию на место Европы. Рассказывали, что как-то проезжая на тягаче мимо пограничного столба Европа – Азия, умудрился забуксовать. Когда Шабалов терял голову? Закрепив трос лебедки вездехода на основании железобетонного столба, он преспокойно наддал на газ. Архимед не нашел точку опоры, чтобы перевернуть земной шар, а Шабалов сумел. Машина вырвалась на твердь, зато континенты перевернулись. Ставить континенты на свои места не стал: не царское это дело! Однако железнодорожники пошли с челобитной к руководству экспедиции. И Шабалова, конечно, под прессом «с тобой ещё разберемся», заставили-таки восстановить миропорядок.
То ныряет машина вниз с мелкой сопки, то прет вверх на очередную мини-вершину. Фары вырывают из чернильной тьмы заснеженное пространство тундры, ленты матово-голубого льда горных речек. Вездеход за небольшим перевалом меняет направление. Теперь вбок, как бы вслед машине ветер швыряет и швыряет белые стрелы набирающей силы позёмки. Вскоре маленький транспортный отряд окунается в снежную карусель, перешедшую в неистовый буран. А дальше, в десятке километров отсюда, очередной перевал. Только очень крутой и потому капризный. Впереди забегал, замигал луч прожектора, шедшей позади машины. Стоп, значит, нужна помощь. Шабалов разворачивает и ведет вездеход к застывшему на пригорке АТЛ – это легкий артиллерийский тягач. Послужив в армии, он снова в строю – у геологов.
– Не повезло парням, – сообщает ввалившийся в кабину Шабалов. – У них ступица сломалась, забарахлил двигатель. АТЛ безнадёжен, торчать ему тут до первой ремонтной летучки.
Геологи перегрузили с АТЛ в машину Шабалова ящики с консервами, и оставшиеся вездеходы тронулись в путь. Уже фары вырывают из тьмы подъём на перевал. Там, где свободно проходит вездеход «ГАЗ», едва пробирается шабаловский ГТТ. Гусеничный тяжелый тягач будто вздыбленная лошадь. Изрыгая клубы дыма, по-звериному ревущая машина с невероятными усилиями пробивает брешь в снежной толще. Все круче подъём, все чаще один тягач в упряжке с другим: только так и можно вырваться из «белого плена».
– Перекусить бы надо, начальник, – подает голос Шабалов, – сосёт под ложечкой.
Разинцев с ним соглашается. Вездеходы перемигнулись фарами, сблизились. Весь маленький отряд геологов в машине Андрея. По кругу идёт «палочка-выручалочка» – консервированная холодная гречневая каша с нитями мяса. Хрустят на зубах галеты, дымится в пластмассовых стаканчиках кофе. Ребята не теряют бодрости духа, шутят, переговариваются под неустанные удары ветрила в брезент кузова. Мерцают огоньки сигарет. В такие счастливые минуты отдыха хочется тишины, покоя. Сладкая дрёма опускается на ресницы геологов. Осипший голос водителя вездехода «ГАЗ» Степана Заранского возвращает посапывающих людей в реальность:
– Чего тут торчать? Сейчас возьмём перевал, а там, в партии, в тёплых балках хоть по-человечески отдохнём.
– Туда днем еле вползаешь. Крутизна! А ночью? Недолго и в ущелье загреметь, – возражает Шабалов.
– Труса
