в гостиную, Шурка застал там разудалое веселье. Лера сидел на диванчике с полным бокалом шампанского и, открыв рот, слушал помещика. Тот в форме подпоручика пехотного полка со шпагой на поясе стоял посреди залы, картинно подбоченившись одной рукой, положив на эфес[63] шпаги ладонь другой. На груди у Переверзева блистал орден Святого Георгия 4-й степени[64]. Под ломберным столом навалом лежали игральные карты и полдюжины пустых бутылок из-под шампанского.
Увидев друга, Лера обрадовался.
– Шурик, – начал он и тут же поправился. – Князь, не хотеть послушать рассказ очевидца, каков есть наш храбрый хозяин? Их честь даже получить орден.
Гордо выпятив грудь, Переверзев, который, судя по всему, был в сильном подпитии, выступил вперёд.
– За храбрость и мужество, – пояснил он, – оказанные во время сражения при городе Журже 21 февраля 1771 года, за вступление в ретраншамент[65] и за подавание примера своим подчинённым, а равно за поражение противника своими руками.
– Это где так? – присел на краешек дивана Шурка, свыкаясь с обстановкой.
– В Молдавии, – шепнул Лера.
– Да, – продолжил между тем помещик, – наш Смоленский полк всякого повидал. И дрались отчаянно, и турка били на славу. Под началом Суворова[66] нам был пожалован гренадёрский бой[67]. А при Ларге[68] да при Кагуле[69] полк и вовсе проявил чудеса храбрости.
– Это реки такие, – тихо пояснил Лера и, уже обращаясь к помещику, сказал громко: – Ваш обещал сказать о Кагульский подвиг.
– Есть-есть, – посмотрел на него косо Марьян Астафьевич.
И замолчал, склонив голову на грудь.
– Дело было годом ранее, в летнюю кампанию[70], – начал он.
– Блистательное, доложу я вам, дело. Семнадцать тысяч наших воинов, и я в том числе, – стукнул он себя кулаком в грудь, – разбили наголову полтораста тысяч турок да ещё отразили наскок сто тысяч татар, угрожавших нам с тылу.
Шурка ушам своим не поверил – семнадцать тысяч против двухсот пятидесяти – это же верная смерть.
– Да-да, – подтвердил, видя его недоумение, отставной подпоручик, – ровно так и было. Великий визирь[71] турецкий Галиль-бей, что стоял супротив нас в Молдавии, желал поставить русское войско меж двух огней. Уничтожить нас, а потом пойти ко Львову, соединиться с польскими конфедератами[72] и уж воевать супротив нас в Польше до самой России.
Переверзев перевёл дух и продолжил.
– Турки в семи верстах от нас разбили свой лагерь на левой стороне устья[73] Кагула. А татарва на спорых конях принялась облегать наш тыл, отрезывая подвоз продовольствия. Войско наше находилось в весьма затруднительном положении, но не унывало, ибо с нами
Эфес – рукоять сабли, шашки, шпаги.
Орден Святого Георгия – учреждён в 1769 году для отличия офицеров за заслуги на поле боя, имел четыре степени отличия.
Ретраншамент – укрепления позади главной позиции обороны.
Суворов Александр Васильевич – генералиссимус русской армии.
Гренадёрский бой – в награду полкам, отличившимся в сражении, давали право идти торжественным маршем не под армейский барабанный бой, а под более почётный гренадёрский.
Ларга – левый приток реки Прут.
Кагул – левый приток реки Дунай.
Летняя кампания – сражение у Кагула произошло 21 июля 1770 года.
Визирь – высший сановник и руководитель ведомств во многих государствах Ближнего и Среднего Востока в средние века и новое время.
Польские конфедераты – оппозиция, восставшая в 1768 году против короля Станислава Понятовского, которого поддерживала российская императрица Екатерина Вторая.
Устье – место впадения реки в другую реку, в озеро или в море.
