Прадеды этих людей в буквальном смысле слова подрывали экономику молодого государства, а их выблядки4 спокойно этим государством правят. Тебе не кажется, что это слишком?
Евлап выпрямился. Он принял решение.
– Я собираю Совет, – сказал он. – Депутаты неглупы, и, опираясь на них, мы уберём лишних и отдадим власть тебе. На твоих условиях.
Штригель кивнул.
– Я хотел просить об этом, но ты меня опередил.
Запищал видеофон, и на дисплее возникло лицо Тиалоная. Пока Евлап приводил в чувство и выпроваживал перепуганного Каппа, Дитрих разговаривал с сыном. Когда он повернулся к чиновнику, лицо его сияло.
– Евлап, – дрожащим голосом сказал Штригель, – Йарден снова с нами.
Старик растерянно взглянул на экран, колени его подкосились, и Дитрих едва успел его подхватить.
Радостные и возбуждённые Виктор и Ортвик не отходили от Йардена. Тот счастливо улыбался, то и дело обнимая друзей, но при этом не мог не печалиться, глядя на изменившуюся с годами чету Пинкдроу. Одряхлевший, ссутулившийся Ортвик напоминал гнома, сошедшего со страницы детской книжки, и Аирин была ему под стать. Прокудиным повезло больше, если считать везением катастрофу, произошедшую с капсулой, в которой они летели на море. Обоих возродили, и сейчас они выглядели лет на двадцать пять.
Сам Йарден, несмотря на то, что из-за забывчивости Тиалоная перешагнул возраст, в котором погиб, чувствовал себя прекрасно. Болело горло, но друг пообещал, что через месяц-другой неприятные ощущения исчезнут, и мужчина старался не обращать на них внимания.
– Представь, и я помню то, чего, казалось бы, не должен, – сказал Виктор, выслушав рассказ Йардена. – У меня побаливают лёгкие, пробитые сломанными рёбрами. И само падение тоже сохранилось в памяти.
– А у меня не осталось никаких воспоминаний о крушении, – удивлённо взглянув на мужа, произнесла Ирина. – Надеюсь, это не свидетельство того, что я бездушна.
Тиалонай покачал головой.
– Непонятный механизм, – ответил он. – Вряд ли наличие души осложнит мою работу, но я нередко задумываюсь, а не слишком ли это – подменять собой бога.
– Скажешь тоже, – воскликнул Ортвик, – Бог, в которого я, честно говоря, не очень-то и верю, наверняка достаточномудр, чтобы предполагать, что люди рано или поздно научатся воспроизводить себя не только привычным способом. Для новых открытий нам и дан разум. И я считаю глупцами американских религиозных фанатиков, добившихся запрета клонирования у себя в стране.
– Тупое стадо, – осуждающе качнув головой, промолвила Аирин. – Как их можно назвать верующими, если они не доверяют господу, ставя под сомнение его дальновидность. Ведь, позволив своему творению изобрести множество способов отнимать жизнь, он наверняка одобряет тот, что даёт возможность её сохранить.
– Похоже, вы уже не раз обсуждали этот вопрос, – улыбнулся Йарден. – И я
