полотнами русских живописцев, работы которых из чувства патриотизма регулярно закупал Петр Петрович Трояновский, затем через галерею с радостно-многоцветными витражными окнами – к «девичьим светелкам» – флигелю, пристроенному хозяином дома для подросших дочерей. Проходя мимо неплотно затворенной двери комнаты Софи, она услышала голоса: восторженно-звенящий – Леночки и чувственно-низкий – ее старшей сестры. Представить, что Софи поднялась в такую рань – было просто невозможно.
«Значит, еще не ложилась», – решила Ирина и тихонечко постучала. Дверь распахнула Леночка – раскрасневшаяся и перевозбужденная.
– Ирэночка, проходи же скорее! – Леночка нетерпеливо потянула подругу за руку. – Софи только что приехала и такое рассказывает! Такое! Только клянись хранить тайну. Слышишь? Клянись же! – потребовала она громким шепотом.
Ирина растерянно кивнула и вошла в комнату.
Софи, одетая в роскошное вечернее платье, с блаженным видом возлежала на огромном восточном диване, откинувшись на бархатные подушки.
– Проходи Ирэн. Вина хочешь? – Софи расслабленной рукой махнула в сторону столика, на котором стояли хрустальный графин и бокалы.
Ирина покачала головой и опустилась в кресло возле столика, с любопытством поглядывая на Софи, источавшую столь волнующе-незнакомую чувственную негу, которая, казалось, переполняла пространство комнаты и была готова выплеснуться наружу, пленяя все живое на своем пути.
– Софочка, дорогая, ну же, дальше рассказывай! – нетерпеливо попросила Леночка, которая, поджав ноги, устроилась рядом с сестрой на диване. – Ирэн обещала, что тоже никому не скажет. Да, Ирэн? – повернулась она к подруге.
– Не скажу, раз нельзя, – подтвердила заинтригованная Ирина.
– Ах, дорогая, оставь эти условности, – наморщив носик, небрежно сказала сестре Софи. – Мне теперь, после того, что было, все равно! – она с блаженной улыбкой потянулась. – Ирэн, дорогая, коли сама не хочешь вина, тогда передай мне папироску из той коробочки, – указала на серебряную шкатулку на столике. – И аккуратнее, не урони. Это – особые папироски. Они дорогого стоят! – приняла папироску у Ирины и чиркнула спичкой, закуривая.
Едкий желтоватый дымок словно нехотя потянулся вверх.
– Скажи, Ирэн, у тебя уже были мужчины? – Софи посмотрела испытующе. – Ты имела связь с ними, я это имею в виду? – уточнила она, заметив легкую растерянность на лице Ирины. – Вот у Элен уже есть кавалер, так что она понимает, о чем я говорю. Я к тому, – она с удовольствием затянулась и красиво выпустила струйку дыма, – если нет, тебе слушать не надобно. Ничего не поймешь, – глянула снисходительно. – Это будет как разговор с иностранцем на неизвестном тебе языке. О чем он говорит, можно только догадываться по интонации, жестам и мимическим движениям лица… ежели таковые вообще имеются, – она вдруг рассмеялась, но также
