расположил его на большом плоском камне, а рядом колчан со стрелами. Бесценная добыча досталась ему в бою. Как сей настоящий многослойный, проклеенный рыбьим клеем и обёрнутый берестой русский лук оказался у хазар, он не ведал, но обрадовался ему, как подарку небес! Весьма дальнобойный, не боящийся сырости пещер и утренних туманов, с прочной кожаной плетёной тетивой, сработанной в особой древней манере, с долгим вытягиванием, намачиванием, сушкой да пропиткой. О таком луке когда-то рассказывал наставник по воинской здраве Вергун. И вот теперь сей лук стал основным оружием Грозы.
Жажда мести и стремление узнать о судьбе близких были той единственной силой, что уже несколько лет понуждала его жить в пещерах, переносить зимние холода и летний зной, устраивать засады и терпеливо ждать появления врага. Иногда он подряжался пасти овец или помогал отогнать их на торжище. Брался доить овец и делать брынзу. Но, что бы он ни делал, страшная жажда, высушивающая изнутри душу, не покидала Грозу ни днём ни ночью. И он опять уходил в горы, где жил только для того, чтобы найти и покарать.
Сегодня везучий день, они опять пришли! Гроза замер на верхнем карнизе, чтоб даже дыханием не выдать себя.
Вот отряд поравнялся с завалом, который надлежало обрушить первым, – ещё чуток, ещё шагов пять до отмеченного места, и вот он – главный миг, пора!
Но… вложенный в завал обломок сосны отчего-то никак не освобождался, видно, его сильно сдавило, скорее… Первые три конника уже проехали место, где их должны были настичь камни, ну же!.. Он дёргал, пытался расшатать обрубок сосны – всё бесполезно, ствол дерева будто сросся с огромными валунами и не поддавался слабым человеческим усилиям. В отчаянии Гроза набросил на него хазарский волосяной аркан и, упёршись ногами в огромный камень, потянул на себя, побелев от натуги так, что перед лицом заплясали цветные пятна, сокрыв на миг солнечный свет. Сосна наконец подалась, и камни с грохотом устремились вниз на тропу. Поздно, слишком поздно, большая часть отряда уже прошла! Теперь скорее ко второму подготовленному складу, чтобы хоть оставшиеся хазары не успели уйти!
Гроза метнулся к другой куче камней, здесь всё получилось быстро. Двое из повернувших обратно к входу в ущелье всадников угодили под обвал, остальные растерянно сгрудились между двумя камнепадами, самые сообразительные, спешившись, попытались перевести коней через завалы под уздцы. Вот тут и пришёл черёд боевого лука. Гроза успел снять стрелой одного, двое же устремились к завалу, стараясь укрываться за камнями. Теперь попасть в них было сложнее, ещё немного – и они пройдут завал. Одному из них это уже удалось, и он, вскочив на коня, бросился прочь по тропе. Из двух стрел, пущенных в последнего хазарина, одна прошла мимо, а вторая поразила коня. Конь рванулся, заплясал на месте, оступился и, поскользнувшись, придавил к каменной глыбе ногу седока. Когда хазарин всё-таки выбрался, Гроза вскинул лук, но, подумав, опустил его, потому что хазарский воин не стал перебираться через завал, как
