встречаться отдельно и будем решать, что делать с вашими предприятиями, что перепрофилировать, что развивать и какую сырьевую базу искать. Вопросы есть?
Зал опять загудел, посыпались вопросы: «Что с электроэнергией? Как там ГЭС? Как будет снабжаться продовольствием население?..». Ярославцев отвечал на одни, просил подождать с ответом на другие. Наконец, кто-то предложил собрать по городу всех докторов и кандидатов наук и провести мозговой штурм о средствах выживания города. Шум в зале нарастал. Ярославцев поднял руку, стало стихать, но очень медленно. В этот момент в дверях в конце зала показался прапорщик с солдатом.
– Тихо! – зычно крикнул Андрей Андреевич, стукнув кулаком по трибуне, и махнул рукой военным, приглашая их к себе. Притихший зал оглянулся и увидел проходящих прапорщика с «Макаровым» в кобуре и солдата с автоматом. Всё, это собрание, которое было на грани превращения в митингующую толпу, как будто спустилось на землю и уже с гробовым молчанием воспринимало слова Ярославцева:
– Попрошу не забывать, что у нас военное положение. Уясните сами и объясните это своим людям, что ответственность за невыполнение приказов Совета обороны и должностных лиц в этих условиях будет суровая. А теперь напоминаю: всем руководителям, у которых имеются здания, сооружения и оборудование – организовать немедленно усиленную охрану своих предприятий силами своих сотрудников. Согласовать количество и структуру охраны с комендантом города. Все свободны, кроме руководителей Энергомаша, Механического, Трубного и Подшипникого.
Директора с шумом встали и пошли к выходу, продолжая обдумывать каждый своё и своих предприятий положение.
Прапорщик, козырнув, доложил:
– Товарищ Председатель Совета обороны, две полевые кухни доставлены по вашему приказанию.
– Хорошо, сдайте их охране на входе и свободны.
– Есть, – и солдаты, развернувшись, пошли к выходу.
– Вот что, братцы, – Ярославцев обратился к оставшимся директорам, осмотрите эти кухни, и, через полчаса, жду ваших предложений по изготовлению двухсот штук чего-то похожего, – и, выйдя из зала, пошёл в свой председательский кабинет.
Как только он вошёл к себе, встал Гринёв, за ним, понимая эту демонстрацию уважения к первому лицу города-государства перед половцами, Жилин и Зубов, а уж остальные встали совершенно естественно. Лайсман тут же представил Ярославцева, как «князя» города Кэчтэну, который пояснил это же на своем языке Кэчушу. Ярославцев подошёл к половцам, пожал им руки, слушая их имена из их же уст, затем поздоровался с представившимися ему Лайсманом и Карпенко, предложил всем сесть и прошёл к своему столу.
За окном уже почти совсем рассвело. «Рано, по-весеннему», – подумал он, и на душе замотанной тяжелой ночной работой полегчало, напряжение безмерной ответственности за город несколько
