что он срывает присоску с датчиком, прикрепленную под моей больничной пижамой, и палату наполняют резкие и тревожные звуки аппарата, установленного в углу.
Из коридора я слышу звук быстрых шагов, приближающихся от комнаты дежурной медсестры. Еще пятнадцать таких шагов, и сюда кто-то войдет.
– Ни о чем не волнуйся, – продолжает парень шепотом, сплетая свои пальцы с моими и чуть сжимая. – Я заберу тебя отсюда.
Меня внезапно начинает бить озноб. Холод пронизывает все мое тело, быстро сменяя жар, который я только что ощущала под кожей.
И только потом до меня доходит, что я больше не чувствую прикосновения его руки. Собрав остатки сил, я тянусь в попытке снова найти ее, вдыхая ледяной и словно лишенный кислорода воздух. Мне удается в последний раз открыть глаза, прежде чем провалиться в черноту.
Но юноши уже нет в комнате.
Глава 3
Аксессуары
Я просыпаюсь на следующее утро совершенно разбитая. Кажется, наркотик все еще действует на мой организм. У меня отяжелевшие руки и ноги. Во рту пересохло. Перед глазами все плывет, и проходит какое-то время, прежде чем зрение проясняется.
Входит Кияна. Бросив на меня взгляд, она широко улыбается:
– Вы только гляньте, кто у нас проснулся!
Я нажимаю кнопку на маленькой коробочке. Спинка кровати поднимается, и я занимаю сидячее положение.
Кияна выходит в коридор и через несколько секунд возвращается с подносом.
– Я принесла завтрак. Хочешь попробовать нормальной пищи?
Осмотрев содержимое подноса, я понимаю, что не вижу там ничего знакомого.
– Нет.
Она смеется:
– Что ж, мне трудно тебя винить. Это всего-навсего больничная кормежка.
Кияна уносит поднос из комнаты, а потом начинает делать записи на своем листке.
– Все основные показатели в норме, – говорит она и подмигивает мне. – Как и вчера.
Пальцем она постукивает по монитору того самого аппарата, что стоит в углу рядом с моей кроватью.
– Видно, что сердечко у тебя сильное и здоровое.
Аппарат.
Датчик.
В комнате был тот юноша.
Я рукой дотрагиваюсь до лица. Трубка в носу на месте. Бросаю взгляд на руку. Иглу капельницы вернули в прежнее положение. Осматриваю палату. В ней никого, кроме Кияны.
Но ведь здесь был парень. Я слышала его. Я его видела.
Кто это был? Я действительно его знаю? По крайней мере, так он сказал.
Я чувствую, как где-то внизу живота разливается тепло. Наверно, так бывает, когда вспыхивает искра надежды.
– Кияна?! – окликаю я сиделку. Голос слегка дрожит, к моему удивлению.
– Что такое, милая? – отзывается она, постукивая краем шариковой ручки по емкости со светлой жидкостью, к которой подсоединена моя капельница.
Мой рот сух, но я все равно сглатываю.
