времён были на голову, а то и на две ниже. Но вот что делать дальше? Остальные налетят, издалека стрелами ёжика сделают из бунтовщика.
Нет, как там ротный Асс учил? Сначала – рекогносцировка. То есть получить данные о происходящем, а потом уже принимать решения и действовать.
Ярилов ободрал все руки и колени, ползая по крутому речному склону и мучаясь с пружинящими, неохотно поддающимися тупому топору ветками. Под присмотром Хоря разбил пешней лёд. В деревянном ведре с верёвочной ручкой таскал воду, поил коней. Потом наполнил чан, подвешенный над огнём.
Смертельно уставший Димка присел отдохнуть у тележного колеса. Подошёл смуглый Азамат, ткнул рукоятью плётки в Димкины берцы:
– Это что? Снимай. Меняться будем.
Димка поднял взгляд. Почувствовал, как закипает холодная злоба. Буркнул:
– А ещё чего снять? Может, сразу штаны – и задом повернуться?
Половец с сожалением поцокал языком:
– Неа, не люб ты мне. Не надо штаны. Ичиги снимай.
Димка, не вставая, резко ударил Азамата каблуком берца в коленную чашечку. Половец коротко хыкнул и грохнулся на землю.
Ярилов вскочил и уже поднял ногу, чтобы врезать любителю чужой обуви по черепу. Азамат неожиданно ловко перекатился – и стопа обрушилась на пустую мёрзлую землю.
Все кыпчаки бросили свои дела и столпились вокруг, подбадривая бойцов гортанными криками. Заварушка им явно нравилась.
Димка успел выбросить длинную руку и сбить противнику с бритой головы малахай, но второй удар пришёлся в пустоту – «двоечки» не получилось. Димка не очень понимал, что происходило – кажущийся до этого вальяжным и медленным половец двигался необыкновенно быстро, будто заранее чувствовал, куда придётся очередной удар – и оказывался в другом месте за мгновение до того, как Димка пропарывал кулаком пустоту.
До Ярилова не сразу дошло, что зрители ржут над ним и подбадривают товарища, который издевается над здоровенным, но неловким русичем. Уйдя в очередной раз от рассвирепевшего Димки, Азамат остановился и поклонился визжащим от удовольствия кипчакам – словно тореадор раскланивается перед восхищённой публикой.
Ярилов завыл, теряя самообладание, и бросился всем восьмидесятикилограммовым телом, растопырив руки – чтобы схватить, придушить, раздавить недомерка.
И, пойманный на подножку, грохнулся на землю под громовой хохот.
Перекатился на спину, вскочил на ноги – и замер.
В Димкино горло весьма чувствительно упиралось холодное жало сабли. Всё это время у Азамата болталось на поясе оружие – и он даже не собирался вынимать его из ножен: настолько Ярилов был несерьёзным противником.
– Ну что, урус, – прошипел половец, – сразу башку отрубить? Или сначала помучить?
Димка стоял, боясь шелохнуться, и чувствовал, как по шее стекает тёплая струйка крови.
– Плохо дрался, – заключил Азамат, – лёгкой смерти не заработал. Мучить
