об оставленных друзьях, о всём незнакомом и трудном, что ожидало его в монгольской степи…
Так давно это было, а все-таки было. И вот проступило, словно зимний день в оттаявшей наледи.
Отложив тетрадь, Мирон Дмитриевич встал размяться, подошел к окну. С шестого этажа открывался широкий вид города – за дальней грядой построенных и строящихся высоток дымчато-красными языками догорал закат, а ниже, по темному склону, горстью огней светились особняки. Пасмурный день на глазах сменялся морозной ясностью. На небесной синеве проступали первые звезды. В такой же морозный вечер и тогда накрывалась звездным пологом степь…
Ночевали, пишет, на снегу, без огня. «Под дохами не замерзнешь, да как назло расстроился желудок, и приходилось по нескольку раз за ночь вылезать на мороз».
Жизнь – как огонек свечки на порывистом степном ветру…
Дар случайный
Тетрадь в зеленой коленкоровой обложке Мирон Дмитриевич нашёл в отцовском доме в годовщину похорон. Несколько лет не заглядывал в нее – не то, чтобы не было интереса, а как-то смущался, робел. Не обидится ли отец? Но и позволения теперь не спросишь…
Отец ничего не говорил ему о своих писаньях, держал их втайне, а может, просто забыл сказать, когда Мирон приезжал к нему в последний раз. Тетрадь и совсем могла потеряться. На опустевшее жилище – незадолго до смерти отец овдовел второй раз – Мирон навесил замок и отдал ключ соседу. Когда спустя год приехал помянуть, навестить могилу, дом увидел разграбленным. Не было ни холодильника, ни одежды, ни даже мебели.
– Пустил тут Христа ради пожить двоих, вроде как муж с женой, а они вот что, черти, натворили, – оправдывался сосед. – Все повытаскивали на водку. На что пить, когда не работаешь?
От отцовского обихода остались нетронутыми лишь этажерка с книгами да мрачноватого вида дубовый буфет. Мирон знал и помнил его ровно столько, сколько знал и помнил себя. В Маньчжурию старинное рукоделье попало из Забайкалья, вместе с другим добром, что дед геройски спас от красных и вместе с семейством увез в Китай.
В детстве Мирон представлял, как дед (дед, конечно, воображенный, живым Мирон его не застал) переправляет буфет через широкую бурную реку Аргунь. С сопок палят по нему краснорожие партизаны, со звездами на лбу, на другом берегу стоит бабушка и машет призывно руками. От страха буфет валится в воду и, качаясь, плывет по реке, прямо бабушке в руки, его багром вытаскивают на берег.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными
