приютился аккуратный небольших размеров письменный стол. Напротив, у стены, стоял диван, обитый пурпурной тканью.
Журнальный столик был низким, и Марина Анатольевна стояла, склонившись над ним так, что край ее белой блузки у выреза слегка оттопырился, открывая взору грудь. Лучи заходящего солнца пробивались через занавески на окне и сквозь блузку освещали эту грудь мягким розовым светом. От вожделения у Сергея свело зубы.
Марина Анатольевна выпрямилась и, поставив лейку на столик, подошла к нему вплотную. Не говоря ни слова, она впилась в его губы. Сергею показалось, что он сейчас потеряет сознание. Марина Анатольевна потянула его за собой и рывком опрокинула на диван. И стала душить в своих объятиях, не давая пошевелиться.
– Что это? – захрипел Сергей.
– Манагуанда, – прошептала она ему в ухо и вцепилась в него зубами.
У Сергея даже не было сил вскрикнуть. Он был в ее полной власти. Сердце колотилось все быстрее и быстрее. Сергей чувствовал, как острые ногти впиваются ему в грудь, раздирая кожу. Но ему даже не было больно, только бешено стучала кровь в висках. Наконец, достигнув наивысшей точки напряжения, его плоть взорвалась, и он потерял сознание.
VI
Очнувшись, Сергей обнаружил, что сидит за канцелярским столом в библиотечном зале. В руке у него было перо, а прямо посередине лежавшего перед ним листа бумаги красовалась жирная клякса.
«Боже! – подумал Сергей. – Неужели я уснул?»
Он посмотрел в окно, потом на часы и понял, что опоздал на ужин. Вскочив, Сергей почувствовал, как тупая ноющая боль прокатилась по всему телу, но не придал этому значения. Он постучал в дверь кабинета заведующей библиотекой и осторожно заглянул внутрь. Марина Анатольевна сидела за столом и что-то читала. Ее красивое лицо, освещенное настольной лампой, было невозмутимо.
– Я еще не все закончил. Когда мне приходить? – спросил Сергей, мучительно думая, заметила ли библиотекарша, что он спал.
– Тебе скажут, – Марина Анатольевна опять погрузилась в чтение.
– Разрешите идти?
Не дождавшись ответа, Сергей помчался в расположение своей роты, потому что уже наступило «время для личных потребностей» – самое приятное время в распорядке дня солдата, когда, наконец, можно немного расслабиться. Конечно, большая часть этого времени уходила на «подготовку к завтрашнему дню»: надо было подшить свежий подворотничок – белую полоску ткани на внутренней стороне воротника гимнастерки, и, по возможности, погладить обмундирование. Кроме того, необходимо было уделить время личной гигиене – умыться и побриться. Поскольку горячей воды в умывальнике не было, мытью подвергалось только самое необходимое: лицо, шея, подмышки и, главное, ноги.
С трудом сохраняя равновесие, стиснув зубы и издавая некое подобие боевого клича самураев,
