вас желает видеть дама, – неуверенно произнес он.
Мистер Гисборн обернулся и уставился на слугу с немым удивлением, потому что, сколь бы обширны ни были способы развлечения Рула, его inamoratas[12] никогда не навещали его на Гросвенор-сквер.
Граф приподнял брови:
– Боюсь, очень боюсь, что вы – как бы это сказать деликатнее? – совершили маленькую глупость, друг мой. Но, быть может, вы все-таки ответили, что меня нет дома?
На лакея жалко было смотреть, но он собрался с духом и выпалил:
– Дама поручила мне передать вашей светлости, что мисс Уинвуд просит уделить ей несколько минут вашего времени.
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Мистер Гисборн с некоторым трудом сдержал уже готовое сорваться с губ восклицание, а сейчас старательно делал вид, будто приводит в порядок бумаги на столе.
Глаза его светлости, совсем недавно, к вящему ужасу привратника, напоминавшие узкие бойницы, вновь стали пустыми и невыразительными.
– Вот как! – заметил он. – И где же сейчас находится мисс Уинвуд?
– В малой гостиной, милорд.
– Очень хорошо, – произнес его светлость. – Вы можете идти.
Лакей поклонился и вышел. Милорд вперил задумчивый взгляд в профиль мистера Гисборна.
– Арнольд, – негромко окликнул он его.
Мистер Гисборн поднял голову.
– Вы умеете молчать, Арнольд? – осведомился его светлость.
Почтенный секретарь, не дрогнув, встретил его взгляд.
– Да, сэр. Разумеется.
– Я никогда в вас не сомневался, – заметил граф. – Быть может, вы даже иногда страдаете глухотой?
Уголки губ мистера Гисборна дрогнули.
– Иногда случаются приступы полной глухоты, сэр.
– Можно было и не спрашивать, – отозвался граф. – Вы – король секретарей, дорогой мой.
– Вы очень любезны, сэр. Но вам действительно можно было не спрашивать.
– Мне очень неловко за свою бестактность, – пробормотал его светлость и вышел.
Он пересек широкий, выложенный мраморными плитами холл, мимоходом отметив, что на краешке прямого стула сидит молодая женщина, явно служанка, испуганно сжимая в руках ридикюль. Выходит, мисс Уинвуд пожаловала к нему с соблюдением некоторых правил приличия.
Один из лакеев поспешно распахнул перед ним массивную дверь красного дерева, и милорд вошел в малую гостиную.
Спиной к двери стояла дама, совсем не такая высокая, как он ожидал, и, похоже, рассматривала картину маслом, висевшую на дальней стене. На звук его шагов она быстро обернулась, продемонстрировав ему лицо, явно не принадлежащее мисс Уинвуд. Он замер на мгновение, с некоторым удивлением глядя на нее.
На лице под соломенной шляпкой, в свою очередь, тоже отразилось изумление.
– Вы и есть
Возлюбленные, любовницы (
