прочность их тезисов. Но времени у него для этого не хватало. Ведь бизнес, как и женщина, не любит, когда его совмещают еще с чем-то. Поэтому Аксаков привлек к исследованию своего старого товарища Владимира Киреева. Если бы концепция математиков нашла серьезное фактическое подкрепление на хорошем научном историографическом уровне, то на этом можно было бы сделать неплохие деньги. Киреева, конечно, он в свои далеко идущие планы посвящать не стал, а использовал его, так сказать, вслепую, позволяя себе лишь иногда слегка корректировать направление мысли ученого в нужную сторону.
Андрей не заметил, как догорела сигарета. Он сплюнул, махнул рукой в ночь и выругался вслух:
– Неужели этот дурень так ничего и не нароет?!
В общежитии Киреев первым делом достал томик Пушкина и засел за чтение. Есть не хотелось. Марина после занятий накормила его жареной семгой с овощным гарниром. Поэтому от прекрасной прозы великого писателя ничто постороннее, даже привычное чувство голода, его не отвлекало. Повесть он проглотил быстро. Потом в школьном учебнике по истории России на карте передвижения пугачевского воинства он нанес предположительное местонахождение Белогорской крепости. Получилось как раз на границе с нынешним Казахстаном по реке Урал. Киреев вспомнил, что видел какую-то старинную карту в справочнике по истории Сибири. Открыл страницу наугад и сразу наткнулся на то, что искал. Карта была датирована 1743 годом. И на ней чуть пониже Оренбурга, действительно, была проведена граница, под которой красовалась надпись: «Казаки Белой Орды». Затем эта пунктирная линия поднималась выше, к северу, и странным образом терялась в районе Тюмени.
Киреев посмотрел на часы. Они показывали четверть второго ночи. Он сбегал в туалет, который располагался этажом ниже, раздвинул потертый диван, застелил его несвежим бельем, разделся, выключил свет и попытался заснуть. Но сон никак не приходил. Он проворочался, наверное, больше часа, потом кое-как забылся. Но вскоре заявилась Любка, после которой снова засыпать уже не было смысла. Учитель вскипятил воду в пузатом электрическом чайнике, насыпал в кружку три полных чайных ложки дешевого кофе, бухнул туда три ложки сахара и, выпив обжигающий напиток, принялся проверять контрольные работы учеников 11‑го «Б».
На пятой или шестой контрольной он споткнулся. На обратной стороне тетрадного листа после правильных ответов на все вопросы аккуратным девчоночьим почерком стояла приписка: «Владимир Валерьевич, я Вас очень люблю!».
«Ну и дура же эта Юлька! – Алена Аксакова аж подпрыгнула от злости на заднем сиденье отцовского служебного «вольво», заботливый родитель каждый будний день присылал за своим чадом машину к дверям гимназии. – И с чего ей взбрендило, что Владимир Валерьевич запал на ее прелести?»
Девушка выпятила губки, а ее розовое личико еще больше порозовело от обиды и несправедливости.
– Сейчас куда, Алена
