style="font-size:15px;"> – С желудком? – удивился Макаров. – Ничего.
– Я смотрю, ты его трогаешь все…
Но Макаров трогал не желудок, а, сам того не замечая, пистолет, прикрытый свитером.
– Здесь не желудок, – сказал он и опустил руку.
– А что? – допытывался Васька, готовый сейчас же, здесь же лечить Макарова, пока у него не пройдет.
– Ничего. – Макаров нахмурился, понимая, что, как и Наташе, он никогда не признается Ваське в том, что купил пистолет.
В прошлом году в нашем городе все еще пили спирт, находя это не только выгодным, но даже и полезным, тренирующим мозги, так как в процессе его приема внутрь приходилось все время считать, потому что пятьдесят граммов спирта соответствовали ста двадцати граммам водки, это если не разбавлять, а если разбавлять, то подсчеты становились еще сложнее – и все это почему-то не обременяло, а увлекало и даже вызывало к себе уважение, потому что это было уже не пьяное застолье, а дело, почти работа, трудная, но любимая.
Чтобы не ошибиться в расчетах, Васька взял линейку и провел по бутылке фломастером красную черту, ниже которой опускаться не следовало, и лишь потом налил спирт в старые граненые рюмки. Друзья чокнулись, глянув друг другу в глаза радостно и преданно, выпили разом, задохнулись, крякнули, быстро закусили квашеной капусткой и расслабленно затихли.
– Слушай, – заговорил Макаров, заходя издалека. – Расскажи мне про Афган! – Он никогда не спрашивал об этом Ваську, считая случившееся с другом несусветной глупостью и по большому счету не интересуясь этой темой.
Васька удивился и улыбнулся растерянно:
– А что рассказывать, Сергеич, ты газеты читаешь?
– Нет.
– Зря. А то там все правильно пишут: грязная и позорная война.
Макарову ответ не понравился.
– А ты что же, этого не знал, когда по своей воле туда поперся и даже со мной не посоветовался?
– Знал, конечно, – кивнул Васька и опустил виновато голову.
– Ну?! – требовал ответа Макаров.
– Неудобно было, – пробормотал Васька, не поднимая головы.
– Перед кем? Перед кем неудобно было?!
– Перед теть Ниной. – Васька поднял голову.
– Перед какой теть Ниной? – терял терпение Макаров.
– Ну соседка наша, теть Нина, у нее сына, Мишку, привезли оттуда в цинковом гробу, а я хожу тут – неудобно…
Васька смотрел в окно, за которым сгущались сумерки. Макаров вздохнул, успокоился и улыбнулся сам себе, почувствовав который раз, как он любит Ваську и благодарен ему только за то, что он есть.
– Налей-ка еще, – сказал он и махнул рукой.
– А черта?
– А ты другую проведи, пониже…
– Я, Сергеич, козу купил! – вдохновенно рассказывал Васька, когда они выпили по второй и закусили капусткой. – Очень у нее молоко
