попух бы Голубь, если б не лихой финт этого огольца…
– Голубь! – как руль, он первым протягивает руку огольцу, а после представляет нас.
– ЕжАк! Это – по-хохляцки. А по-кацапивски – Ёжик! – с забавной важностью представляет себя оголец, отвешивая церемониальные поклоны. И уточняет:
– Я не украйнець – я хохол!
– Яка ж тому разница? – удивляется Штык.
– Дуже богато разницы: вкрайнцы – це сумуючии, а якы шухерны – це хохлы!
– Подвалишься к нашей бражке или как?.. – спрашивает Голубь Ежака и нас: – Как вовкЫ за це дило бачат?
– Человек человеку волк, а волк волкУ друг и брат! – заявляю я. Остальные тоже галдят радостное согласие.
– Завждый радый до гарной компании причипиться, дэ вовкЫ хроши мають! – весело отвечает Ежак. – Та шоб було с кем жартуваты, як у анекдоти: «Спыймалы менты хохла та кацапа…» И давай Ежак прикалывать анекдоты, один за другим на сгальной украинской феньке! То ли талант у Ежака особенный, то ли настроение после фартовой отначки шухерное, но от каждого анекдота мы в лежку лежим, повизгивая и постанывая, потому как нормально смеяться сил нет.
И затертые анекдоты, но с ежачиными гримасами по-другому слушаются. А как ввернет Ежак в анекдотец смачное словечко хохляцкое вся кодла, держась за животики, со стонами по крыше катается. От дефлектора до дефлектора. Это такие трубы вентиляционные из каждого купе на крышу. А на трубе – крышечка конусом, чтобы дождик туда не капал. Под трубой в купе – тарелка железная на винте, регулировать вентиляцию.
Хорошо придумано: без дефлекторов на крышах было б не уютно. Голубь тоже ржет над приколами, но успевает делом заниматься: навар считает внутри сумки, чтобы ветром не сдуло. Штык тоже любит сгальной прикольчик выдать и Ежака подначивает ревниво:
– Ха, на таком сгальном языке, по натуре, не токо прикольчик, а приговор, где тебе вышак ломится, если послушаешь, то вместе с прокурором, ка-ак штык, ржать будешь!
Сдвигает Ежак черные брови, щурит длиннющие ресницы, да как выдаст наизусть, да выразительно:
А я пиду на край свита
На чужой сторонци,
Найду долю або сгину
Як той лист на сонци.
Пишов козак сумуючи,
Никого не кынув,
Шукав доли в чужом поли
Та там и загинув…
Умыраючи дывывся
Дэ сонечко сяэ…
Тяжко-важко умыраты
У чужому краю!..
Вот, и слова те же – украинские, над которыми мы только что ржали, а схватывает за сердце от тех слов тоска пронзительная… Что за сила в стихах настоящих?! И сыпятся на Ежака наши восторги:
– Ну, даешь!
– С таким талантом и на свободе?!
– Ярар бакши!
– Ото я и ховору, шо мошча!
– Ка-ак штык – силища!
– Ты что ли это сочинил?
– Ни.
