чертыхнулся. Он три года желал этой встречи! Неужели нельзя просто поговорить?!
Все попытки вернуться к тёмному озеру провалились. Он много раз ездил к двум деревьям в поле, но, как бы ни пытался проехать «ворота» – между ними ли или вокруг, пейзаж оставался прежним. Ни холмов, ни леса. Дороги к дому Ивана больше не было.
Дождь уже лил, как из ведра, когда Никита приехал. Ещё издалека стало ясно – что-то не так. Ворота были распахнуты настежь, окна скалились разбитыми стёклами. Садовый фонарь на крыльце раскачивался в потоках ветра, и от его света по стенам плясали зловещие тени.
Никита заехал прямо на ступеньки, побежал в дом. В передней стояла тишина, прерываемая только тихим шелестом бумаг. Под подошвами хрустело стекло.
– Мам! – позвал Никита.
Всё выглядело так, будто по дому прошёлся ураган. В полутьме что-то вспыхнуло на столе. Белое свечение продержалось всего секунду и погасло. Никита подошёл, нащупал какой-то предмет, достал из ящика под рукой фонарик.
В его руках была шкатулка с приклеенной к крышке запиской. Никита быстро пробежал её глазами и пошёл на кухню.
– Так, не открывай без меня, – прочитал он ещё раз, одновременно стараясь просунуть под крышку шкатулки лезвие ножа. – Я скоро приеду. Иван.
Никита отбросил нож. Шкатулка не открывалась. Но раз «не открывай без меня», значит, теоретически её можно открыть.
Взгляд парня упал на топор, стоящий возле печки. Он взял его, прицелился и ударил по красивой шкатулке. А в следующую секунду отлетел к противоположной стене под оглушительный треск последних лампочек. Ураганный ветер и яркий свет вырвались, словно взрывная полна. Стены дома дрогнули.
– И почему я не удивляюсь? – сказал Никита, поднимаясь.
Свет быстро становился прозрачным, выпуская очертания предметов. Всё, что было на кухне, парило. В святящемся воздухе плавали тарелки, полотенца, шарики воды, а над столом покачивался в такт невидимым волнам сверкающий предмет. Это было лезвие, размером с большой кухонный нож, острое с обоих концов. Его идеальная поверхность, покрытая красивейшим рисунком, сияла.
И едва Никита подошёл ближе, лезвие, словно стрелка компаса повернулось в его сторону. Покачалось, наверное, прицеливаясь, и молниеносно ринулось на человека. Никита успел поднять руку, но боли не ощутил. Только приятный холодок проник от кисти до локтя, в том месте, где лезвие целиком расположилось под кожей.
В то же мгновение все парящие предметы рухнули на пол. Свечение исчезло из воздуха, и парень остался в полной темноте. Он пошевелил рукой. Пощупал. Лезвие едва чувствовалось. Если бы Никита не видел собственными глазами, как оно вошло в его руку, он и не понял бы, что оно внутри. Несмотря на отсутствие боли и крови, голова всё равно кружилась.
Неровным шагом он вышел на улицу и остановился на середине двора, глубоко вдыхая ночной воздух.
– Иван, какого чёрта? Что происходит?
Что-то заставило внимательней посмотреть на землю под ногами. Дождь закончился,
