тонко ответил Хусейн.
Он стеснялся. Стеснялся того, что приходится будить в столь ранний час инженершу по охране труда. Стеснялся, что надо покупать у нее бутылку. И очень стеснялся того, что у него с ней… того…
– Чего так рано? – голос был еще сонный.
– Не терпится?
– Бутилка нужна! Глизов просит бутилка!
– Ну, заходи, я сейчас… Побудешь?
Хусейн покраснел:
– Время нет, Светлана Александровна. Глизов бутилка надо!
– Ну, давай деньги…
Тут Чирика извлекли на мороз, однако не успел он прочувствовать холод, как оказался в теплой руке, которая заботливо внесла его в душистое помещение.
Глава 4,
в которой Чирик попадает в заботливые женские руки истановится свидетелем начала антиалкогольной кампании
Передав мелкорослому азиату бутылку «Негро», Прохвальчук закрыла дверь, подкинула пару полен в топку котла и вернулась досматривать захватывающий сон о своей встрече с артистом Михаилом Боярским. Она положила Чирика на туалетный столик, художественно выполненный из ящика для ликеро-водочных изделей, забралась под три одеяла и закрыла глаза. Но вместо усатого мушкетера Михаила перед ней возникла блинообразная физиономия Хусейна. Прохвальчук заворочалась, пытаясь прогнать неприглядное видение, но поняла, что все это бесполезно, что сон – чудный сон, унесший ее от ненавистной армейской жизни! – уже не вернется, что надо вставать и готовиться к очередному нелегкому дню.
Скотина, подумала она кратко об истопнике. Хусейн был ее болью и проклятием. Действительно, могла ли она в молодые годы даже в мыслях допустить, что в сорок лет придется вступать в интимные отношения с неграмотным плюгавым азиатом, к тому же совершенным дилетантом в столь важной сфере?! Да еще трусливым, как тысяча полевых мышей! Светлана Александровна выбралась из под одеял и стала готовить ежедневную утреннюю питательную маску. В соответствии с рекомендациями любимого журнала «Здоровье», она использовала только натуральные продукты, с которыми в этой сибирской глуши была напряженка, особенно зимой. Почти все деньги, которые она зарабатывала, шли на поддержание ее внешности, но, поскольку продукты были дороги, приходилось также приторговывать спиртным, а поэтому ее вагончик являл собой для постороннего человека как бы филиал продуктового магазина. Древний одежный шкаф с осыпавшимся лаком, страшный, как некачественно сделанный гроб на троих, был заполнен бутылками: ромом «Негро», «Питьевым спиртом», портвейном «Порто», болгарскими и венгерскими сухими винами, несколькими сортами водки, а также особенно актуальной среди прапорщиков разновидностью вина «Волжское». Исполинский сундук, купленный у кепкинской долгожительницы Марфы Крупской, занимавший ровно четверть жилого пространства, содержал в своих недрах продукты домашнего консервирования – огурцы, помидоры, варенья и компоты. На стенах висели связки
