до отпуска – он, кстати, через три месяца – поднакопить деньжонок, да и уволиться к черрррртовой матери! Не судьба, видно, подцепить мужа военного… ох, не судьба…
Осознав простую эту мысль, Прохвальчук решила не медлить с ее воплощением, а посему высыпала из жестяной банки лавровые листы и сунула вместо них туда Чирика. Копить, так копить!
Крышка задвинулась над Чириком, как гробовая, и на несколько недель он оказался в заточении. Иногда банка открывалась и сверху падали новые купюры. Реже открытие сопровождалось изъятием тех, кто был наверху. Червонец лежал на самом донышке, и жил спокойной растительной жизнью. Он познакомился с соседями – а это тоже были десятки, только более раннего выпуска, больше повидавшие в жизни, более опытные и потертые. От них он узнал о многих вещах, о которых даже не подозревал, например, о кастовых различиях – о том, что червонцы – народ солидный, а всякие пятерки-трешки, так себе, голь перекатная… Есть также рубли – мелюзга, с которой никто из уважающих себя общаться не станет… а есть еще презреннее публика – монеты, но это-такое быдло, о котором и говорить не стоит! Но и над ними, над червонцами есть начальники – четвертные, полтинники и самые-самые тузы-стольники. Увидишь стольника – уступи дорогу, напутствовали Чирика друзья. Еще узнал он, что живут деньги не вечно, что по старости они ветшают, рвутся, покрываются пятнами, истираются, и неизбежно, рано или поздно всех ждет смерть. Правда, что такое смерть никто из купюр не знал, поскольку никто ее не испытал, и тут их мнения делились… Одни говорили, что смерть – это полный конец, страшный, после которого нет ничего. Другие уверяли, что смерть – понятие относительное, это только прекращение физического существования, а есть, мол, у каждой купюры ее Душа – Стоимость, которая после смерти отделяется от бумажной оболочки и попадает, в зависимости от того, как купюра себя вела в жизни, то ли в место блаженства, где правит Великий Бог Мамон, и где слух ласкает непрерывный звон печатного станка, либо, если купюра вела себя в жизни недостойно своего достоинства, попадает в мрачное место, где ее Стоимость жарят на медленном огне духи зла. Были и такие червонцы, которые уверяли, что смерти как таковой нет, а есть одно сплошное перерождение, непрерывное движение Стоимости, и каждое физическое прекращение знаменует собой новое рождение на Монетном Дворе, но в уже иной Сущности, и, например, любой червонец в новой жизни может стать четвертным, а может опуститься до пятерки, и все в зависимости от того, как вел себя в нынешней жизни. Сообщили также Чирику, что есть еще какие-то Ценные Бумаги – но твари эти коварны, они и не деньги, а так, не-разбери-поймешь, одним словом, неполноценные, хотя и полны амбиций… Говорили также про иностранцев – долларов и фунтов стервлигов, но, поскольку их никто не видел, Чирик не понял, как с ними себя вести… Однажды братию разбудило энергичное потряхивание, после чего крышка отворилась и банка была опрокинута на стол. Лежа на самом верху кучи, Чирик увидел в ярком
