лейтенант Кусичев, видно, также решивший на халяву урвать денег. Еще за окном Прохвальчук услыхала пьяный хохот Генералова и кусичевский привизгивающий голосок:
– Кишка как даст по ноге… Я, говорит, такую лесину завалил…
– Ха-ха-ха!
– …счас покажу, как сучья рубить…
– Гы-гы-гы!
– …как звезданет по ноге…
– Хотел по ели – а попал по дубу!!!
– Га-а-га!
Раздались удары в дверь. Приперся! Да не один… идиот! Прохвальчук стали душить слезы. Так ждала, так ждала…
– Может, ее нет? – привизгнул Кусичев.
– Да ну… Спит поди…
Снова послышались удары, и голос Генералова озабоченно произнес:
– А кстати, канализация-то… того, поплыла… В смысле трубы.
– Знаю. Мы ж ее клали зимой в мерзлый грунт, а теперь он подтаял, вот трубы и заиграли…хи-хи…
– То-то Пучилов бесится!
– Хи-хи-хи!
– Слышь, Светик, это я… Генералов… открывай!
Прохвальчук шмыгнула носом и утерла глаза. А чего от них еще ждать? Все мужики – сволочи и алкаши! Она открыла дверь и сунула в утиный нос Чирика:
– На, подавись!
– Ты чего?… – удивился прапорщик.
– Того! Больше не дам – нету!
И захлопнула дверь.
Глава 5,
в которой Чирик переезжает в Краснохренск
Дверь перед Генераловым захлопнулась, едва не задев его утиный нос. Недоуменно сунув Чирика в карман шинели, прапорщик пробормотал:
– Совсем сдурела, проститутка! Чего злится? Сама же сказала, приходи, дам…
– Так это – смотря чего! – хихикнул прохвост Кусичев.
– Денег, дурень!
– Это ты так думаешь…
– А пошел ты! – миролюбиво отозвался Генералов и друзья, обнявшись, побрели в барак.
У них было много дел в связи с надвигающимся праздником. Во-первых – выпить. Во-вторых – закусить. В-третьих – пойти в Кепкино на танцы. В четвертых, и это – самое главное, не попасться на глаза начальника штаба майора Клюзнера, которорый пребывал в уверенности, что Генералов лежит с сорока градусами (липовую справку за пузырь «Арпачая» сварганил начальник медсанчасти двухгодичник Афанасов).
Догорающий день лучами заходящего солнца освещал глинистую тропу, затейливо вьющуюся между жилыми вагончиками, из которых уже неслись пьяные разухабистые голоса.
– Под гору вечеееернююю солнце к речке клоооониииит! – затянул простуженный голос из ЦУБа, в котором жили сверхсрочники, или «сверчки».
– Все что было, не былоооо, знали напереееед! – подхватили еще несколько человек.
Воители приступили к празднованию 1 Мая. Слышался смех приблудных кепкинских
