объявившая голодовку. Стоя спиной к нам на расстоянии десятка шагов, Безымянная, видимо, составляла в голове топографический план местности исходя из своих загадочных соображений. Я всё ждал минуты, когда она надменно прострёт вперёд перст и властно, с полной убедительностью на которую способны только душевнобольные, не без искренней веры в собственные слова, заявит: «Жалкие людишки, теперь эта планета принадлежит мне!»
Тёплая погода вместе с лёгким южным ветерком манила отправиться в ночную авантюру. Безоблачное небо, полное блёклых из-за света городских огней звёзд, настраивало на романтический лад. Почти повсеместно потухшие окна уродливых однотипных домов скрытно наблюдали за событиями на занятой одними нами парковке. Всё прилегающее к ночной импровизированной сцене не обнаруживало высокой плотности зрителей и актёров на эпизодические роли, что вселяло веру в собственное могущество. Редеющая вереница быстро отъезжающих от места синтеза каучуковой пищи машин, изредка проносящиеся по соседней магистрали запоздалые путешественники да тут же скрывавшиеся в сумраке окрестных подворотен спешащие домой жители.
– А давайте поедем в клуб, – не отрывая подбородка от груди, озвучил наболевший вопрос Альбатрос Мутант.
Все перевели взгляд на вдруг заговорившую сверхпоследовательную вычислительную машину с мощностями суперкомпьютера. Мужская часть коллектива балансировала между горячим согласием и острым сомнением, как готовый сорваться то в одну, то в другую сторону канатоходец.
В клуб хотели все, этого никто не отрицал, но попасть туда с Альбатросом было делом нелёгким. Объяснить это можно, проведя аналогию с парадоксом Ахиллеса и черепахи. Альбатрос постоянно стремился куда-нибудь, однако, достигнуть конечной цели при безусловном её приближении всё никак не мог. В самый последний момент цель ускользала от незадачливого любителя ночной жизни.
Обладай сия птица умом тривиальным, а не возвышенным и утончённым, причина открылась бы моментально. Последняя попытка Альбатроса проникнуть на желаемую территорию вызвала культурный шок не только у персонала заведения, но и у видавшего виды Кобелька, пытавшегося по своей душевной доброте способствовать пересечению границы.
Совокупность отдельных мелких деталей в образе потенциального посетителя складывалась в отталкивающее зрелище. Мешковатая неопрятная одежда совсем не выгодно облачала упавшие хиленькие плечи только что вылупившегося птенца. Не поддающаяся оценке презентабельность впавшей грудной клетки, очаровывающие босоножки, водружённые на сомнительного вида носки. Растрёпанные, хоть и короткие волосы, по которым прошёлся неописуемой силы ураган, навевали воспоминания об одичавшем Маугли. Левую руку Альбатроса вместо аксессуаров украшал дешевый пакет из какого-то продуктового магазина. Из глубин этого бесформенного пакета вырывался отчётливо уловимый
