поймали Ориона, отказались от фидуса. Больше двух тысяч человек ждут, что Старший решит их проблемы. Как я повешу на него еще одну? Ему единственному я бы рассказала… но я не могу. Не могу. Не потому что прошло три месяца, не потому что у него много забот с кораблем. Не потому что я боюсь, что он не поверит.
Просто когда это случилось, меня спас не он.
И если он не мог спасти меня тогда, то как спасет сейчас?
– Я бы защищал тебя, – говорит Старший, придвигаясь ближе, но не глядя мне в глаза. – Ты можешь переселиться сюда… – Слова тают, сменяясь тишиной.
Мы так близко, что могли бы коснуться друг друга. Мне нужно только протянуть руку. Но мы не двигаемся.
– Не надо, – машинально отвечаю я. Все под контролем. Я не собираюсь убегать и прятаться. Я не позволю Лютору сделать из меня хнычущего ребенка.
И я не хочу, чтобы Старший думал, что должен обо мне заботиться. Потому что, если он подумает, что я хочу его защиты, он решит вдобавок, что я хочу большего.
Принимаюсь ходить туда-сюда, но из-за этого стены как будто сжимаются.
Старший запускает пальцы в волосы, превращая их в растрепанное гнездо.
– Ты можешь жить тут не просто ради безопасности, – говорит он наконец, тоже выпрямляясь. – Ты могла бы остаться… по другим причинам…
– Нет, – шепчу я, понимая и ужасаясь тому, что он собирается сказать. Я не могу… я не готова… я не… я не знаю. Я не знаю, чего хочу, но точно знаю, что не хочу слышать то, что он сейчас скажет, и точно знаю, что он это скажет.
Он хватает меня за руки, не сердито, как раньше, а мягко, нежно, предлагая шагнуть к нему. Я не двигаюсь.
– Эми… я… – Он опускает глаза и делает глубокий вдох. – Ты… ты для меня много значишь. Я хочу, чтобы пришла сюда по своей воле. – Он избегает встречаться со мной взглядом. – Ко мне.
Старший отпускает меня и одной рукой убирает волосы с моего лица. Я ничего не могу с собой поделать, закрываю глаза и подаюсь вперед, наслаждаясь шероховатой теплотой его руки на своей щеке. У него сбивается дыхание.
Я делаю шаг вперед.
Поднимаю лицо. Он старается заглянуть мне в глаза, прямо как тогда, после нашего поцелуя под дождем.
– Что ты ищешь?
Он не отвечает.
И не нужно.
Я знаю, чего он хочет.
И это нечестно.
– То, что нам единственным на всем корабле меньше двадцати, не значит, что я должна тебя любить. Разве я не имею права на выбор? На варианты?
Старший уязвленно отшатывается.
– Понимаешь, не то чтобы ты мне не нравишься, – торопливо добавляю я, протягивая руку, но Старший уворачивается. – Просто…
– Просто – что? – рычит он.
Просто если бы я была на Земле, а не на этом проклятом корабле, если бы познакомилась со Старшим в школе или в клубе или если бы нас свели друзья, если бы я могла выбирать между Старшим и любым другим мальчиком в мире… Любила бы я его тогда?
Любил бы
