Бирар. Окна были открыты, и из здания школы я услышал крик – Мария что-то кричала на родном языке. Она всегда переходит на польский, когда волнуется. Мария, то есть Мария Смелкер, приехала в нашу деревню в шестнадцать лет и нанялась батрачкой на ферму. Она никогда не была замужем. Все ее дети от разных отцов. Говорят, что по крайней мере двоих она родила от помощника мэра. Он тоже меня ненавидит, но это совсем другая история. О ней я расскажу чуть позже.
– Значит, во вторник около половины второго Мария позвала на помощь?
– Да. Я не покидал класса, потому что услышал, как в дом старухи бросились люди. Чуть позже я увидел небольшой автомобиль доктора.
– Вы не пошли туда?
– Нет. Теперь меня в этом упрекают, утверждают, что раз уж я не тронулся с места, значит, заранее знал, что увижу.
– Полагаю, вы не могли покинуть класс?
– Мог бы. Иногда я ухожу, чтобы подписать кое-какие бумаги в кабинете мэра. Я мог бы позвать жену.
– Она учительница?
– Она была учительницей.
– В деревне?
– Нет. Мы оба учительствовали в Курбевуа. Там мы прожили семь лет. Но когда я попросил перевести меня в деревню, она вышла в отставку.
– Почему вы уехали из Курбевуа?
– Это связано со здоровьем моей жены.
Эта тема явно не нравилась ему, и на вопрос он ответил уклончиво.
– Итак, вы не позвали жену, как это иногда случается вам делать, а сами остались с учениками?
– Да.
– Что произошло потом?
– Суматоха царила более часа. Обычно у нас в деревне спокойно. Шум доносится издалека. Но тут Маршандон, наш кузнец, перестал бить молотом. Люди переговаривались, стоя у изгородей своих палисадников. Да вы знаете, как это бывает, когда происходит подобное событие. Чтобы дети не отвлекались, я закрыл окна.
– Из окон школы можно видеть дом Леони Бирар?
– Да, из одного окна.
– Что вы увидели?
– Сначала я увидел полевого сторожа, что меня очень удивило, поскольку он давно не разговаривал с теткой своей жены. Потом Тео, помощника мэра. Он уже был изрядно пьян, как обычно после десяти часов утра. Я заметил также доктора, других соседей. Все они столпились в комнате и смотрели на пол. Позднее из Ла-Рошели приехал лейтенант жандармерии с двумя жандармами. Но я об этом узнал только тогда, когда он постучал в дверь класса. До этого он успел расспросить многих.
– Он обвинил вас в убийстве Леони Бирар?
Гастен с упреком посмотрел на комиссара, словно собирался сказать: «Вы прекрасно знаете, как все это происходит».
Вслух же он глуховатым голосом объяснил:
– Я сразу заметил, что он как-то странно на меня смотрит. Первым делом он спросил: «Гастен, у вас есть карабин?» Я ответил, что нет.
