положении. Просто не имел возможности отказать.
– А я тебе говорила, – вмешалась мадам Пуан.
– Знаю. Я не поверил.
– Ты не создан для такой жизни. Политика – не твое. Когда все это закончится, я надеюсь, ты…
– Самое главное, – сказал Мегрэ, – это доказать, что вы не уничтожали отчет Калама, что он был у вас украден, как вы и заявили.
– И люди поверят?
– Бенуа во всем признается.
– Но он скажет, на кого работал?
– Нет.
– И Флёри не скажет?
– Флёри не знал.
Итак… У министра с души только что свалился камень, но облегчения он не чувствовал. Да, Мегрэ спас его репутацию. И тем не менее партия Пуана была проиграна. Если только, что маловероятно, Бенуа в последнюю минуту не решится все рассказать, победителем выйдет Маскулен. И депутат настолько был уверен в подобном исходе событий, что задолго до того, как Мегрэ закончил расследование, не побоялся показать комиссару свой фотостат. В качестве предупреждения. Эдакий оригинальный способ сказать: «Кому нужно, тот поймет!» Все, кто по какой-либо причине боялись обнародования отчета, будь то Артур Нику, засевший в Брюсселе, или та или иная политическая фигура, да кто угодно, все они отныне знали, что Маскулену достаточно вытащить припрятанный у него отчет, и карьера их будет кончена.
В гостиной повисла тишина. Никакой гордости в связи с завершением расследования Мегрэ не чувствовал.
– Через несколько месяцев, когда история забудется, я подам в отставку и мы вернемся в Ла‑Рош-сюр‑Йон, – пробормотал Пуан.
– Обещаешь? – воскликнула жена.
– Клянусь.
И жена министра искренне, без всякой задней мысли, обрадовалась. Потому что муж для нее был важнее и дороже всего на свете.
– Можно я позвоню Алану? – спросила Анна-Мария.
– Так поздно?
– Думаешь, новость не стоит того, чтобы его разбудить?
– Как хочешь…
Да, она тоже не совсем понимала, кто вышел победителем в этой истории.
– Хотите что-нибудь выпить? – неуверенно пробормотал Пуан, робко взглянув на комиссара.
Взгляды их встретились. Мегрэ снова испытал странное чувство, будто смотрит на человека, который мог бы быть ему братом. Даже смотрели они одинаково, мрачно и устало, и плечи горбились как у одного, так и у другого. Предложение выпить было лишь предлогом для того, чтобы посидеть вдвоем и немного помолчать.
Анна-Мария говорила по телефону:
– Да, все закончилось… Говорить еще рано… Пусть папа сам преподнесет им сюрприз, когда будет выступать в парламенте…
Что еще эти двое таких похожих мужчин могли сказать друг другу?
– Ваше здоровье!
– Ваше здоровье, господин министр.
Мадам Пуан вышла из комнаты. Дочь последовала за ней.
– Я поеду
