двенадцатого ночи. Здание судебной полиции почти опустело, лишь в двух окнах горел свет.
– Позвони в министерство.
Лапуан бросился к телефону, набрал номер.
– С вами хочет говорить комиссар Мегрэ.
– Прошу прощения за беспокойство, господин министр. Что? Вы еще не спали? И жена с дочерью не ложились? Да, у меня есть новости. Много новостей. Завтра вы сможете представить Палате депутатов человека, выкравшего у вас отчет из квартиры на бульваре Пастер. Нет, пока нет. Может, через час или два… Если хотите, можете дождаться… Не могу обещать, что это не продлится всю ночь.
Это длилось три часа. Теперь Мегрэ и его подчиненные занимались привычной работой. Все они сидели в кабинете Мегрэ, а комиссар говорил и говорил, переходя от одного обвиняемого к другому.
– Как хотите, дети мои… – заключил он наконец. – Времени у меня сколько угодно. Жанвье, возьми-ка на себя кого-нибудь… Вот этого, например.
Мегрэ указал на Пикемаля, который по-прежнему не разжимал губ.
– А ты, Лапуан, займись Флёри.
Так в каждом из кабинетов оказалось по двое: один пытался разговорить другого, который пытался молчать. То было дело выдержки. Время от времени в дверях показывались то Жанвье, то Лапуан, делали знак комиссару. Они выходили в коридор, тихо переговаривались.
– У меня как минимум трое свидетелей, которые могут подтвердить мою историю, – заявил Мегрэ Бенуа. – В том числе – и это важный момент – жилица с бульвара Пастер, которая видела, как ты пробрался в квартиру Пуана. Все еще молчишь?
Бенуа наконец произнес фразу, которая как нельзя лучше характеризовала его:
– А как бы вы поступили на моем месте?
– Если бы я вдруг стал таким подлецом, что оказался бы на твоем месте, я бы честно все выложил.
– Нет.
– Почему?
– Вы сами знаете.
Только не против Маскулена! Бенуа и сам не знал как, но был уверен, что депутату удастся выйти сухим из воды, а вот что ждало его сообщников, оставалось только догадываться.
– Не забывайте, что отчет у него.
– Ну и что?
– И всё. Точка. Меня обвинят в том, что я обокрал квартиру на бульваре Пастер. На сколько это потянет?
– Года на два.
– А Пикемаль сам за мной пошел. Я ему не угрожал. Так что в похищении меня обвинить нельзя.
Мегрэ понял, что из Бенуа больше ничего выбить не удастся.
– Ты согласен признаться, что был в квартире на бульваре Пастер?
– Если другого выхода нет, я признаюсь. Но только в этом и больше ни в чем.
Через несколько минут Лапуан пришел сказать, что Флёри сломался.
– Он ничего не знал про Маскулена и до сегодняшнего вечера понятия не имел, на кого работает Бенуа. Просто он не смог ему отказать из‑за кое-каких темных делишек,
