собой, – запротестовала Лора, – я через минуту буду готова. Пообедаем в ресторане, будет здорово!
– Увы, не получится… Шарлотта тоже хотела поехать со мной, но я ей отказала. Мне нужна тишина.
Молодая женщина поцеловала мать и вышла.
Пораженная Лора никак не смогла ее удержать.
«Думаю, она едет навещать Киону, – размышляла она. – По крайней мере, хорошо хоть, что Жослин туда не мчится…»
Пейзаж был удивительной красоты. Дорога, на которой еще не отпечаталось никаких следов, проходила через заросли кустарника, запорошенного свежим снегом, легким и пушистым. Все сверкало в лучах яркого утреннего солнца. Эрмин испытывала детскую радость, держа в руках длинные вожжи. По обеим сторонам саней, переделанных Жозефом Маруа из кузова старой кареты, висели медные колокольчики, которые позвякивали в морозном воздухе.
Закутанный в попону Шинук бодро гарцевал по дороге.
Когда Эрмин зашла в конюшню, он приветствовал ее тихим ржанием.
– Он тебя не забыл! – уверил ее Симон.
Молодая женщина испытывала огромное облегчение, когда гладила прекрасного коня рыжей масти и чувствовала, что он доверяет ей.
– Вперед, мой Шинук, – подгоняла его она, – быстрее! Как нам с тобой хорошо!
Она наслаждалась этими минутами полной свободы и предвкушала встречу с Кионой.
– Живее, живее, Шинук! Я тороплюсь!
Было на редкость тихо. Ни одной живой души в этот утренний час. Ум Эрмин заполонили разные мысли. Она решила не грустить больше, раз Тошан дал о себе знать, и стараться уделять больше времени детям и Шарлотте. Но тут же подумала о Кионе, и это напомнило ей о том, что произошло субботним вечером.
«Мне было так плохо, и я ясно увидела ее. Она казалась настоящей, я наяву слышала ее голос. Это странно, необъяснимо! Кто оно, это дитя? Фея? Ангел, спустившийся на землю, чтобы утешить нас?»
В двух километрах от Роберваля дорогу быстро перебежал олень. На его большой голове красовались тяжелые рога. Удивленный Шинук зафыркал и отпрыгнул в сторону. Он не был пугливым, но инстинктивно соблюдал осторожность.
– Не бойся, Шинук, он уже далеко, – успокаивала его Эрмин. – Давай, давай! Быстрее, моя лошадка!
Чуть позже она въехала в Роберваль. Лошадь привыкла находиться на привязи и спокойно наблюдала за тем, как Эрмин скрылась в величественно-элегантном здании мэрии из красного кирпича.
Обменявшись репликами с секретаршей и закончив бесконечно долгий разговор по телефону с сыном покойной Мелани Дунэ, Эрмин вышла оттуда с ключом от дома, расположенного на улице Сент-Анжель, куда собиралась перевезти свекровь и Киону. Тала встретила ее с нескрываемым облегчением. Она выглядела подавленной и не находила себе места.
– Эрмин, я очень жалею, что приехала в Роберваль, – почти в дверях заявила она. – Мне неуютно в этом городе. Если бы я могла выходить из дома! Но я боюсь.
– Почему
