платком волосами, она чувствовала себя чужестранкой в незнакомом городе. Ничто не привлекало ее внимания: ни вывески магазинов, ни шум проезжающих автомобилей.
Из дома вышел мужчина, и его сердце забилось быстрее, когда он увидел, кто идет ему навстречу. Эрмина собиралась пройти мимо. Только от него зависело, заметит она его или нет.
– Мадам, – тихо позвал он. – Мадам Дельбо!
Она остановилась, подняла голову и бросила на мужчину отсутствующий взгляд.
– Простите, что окликнул вас, – сказал он. – Но я так удивился, встретив вас здесь.
– Овид Лафлер? – воскликнула она. – Вот это сюрприз! Я так редко бываю в Шикутими, что никак не ожидала встретить здесь знакомого!
Эрмина говорила быстро и казалась взвинченной. Она пожала руку учителю.
– Скоро будет три года, как ваша свекровь представила нас друг другу на платформе Перибонки, – заметил он.
– Да, действительно, – вздохнула молодая женщина. – Сколько всего произошло за эти три года! Простите меня, я немного не в себе. Мой муж уехал в Англию, и у меня от него так мало известий. Всего три коротких письма.
Овид Лафлер незаметно разглядывал ее. Эрмина Дельбо была все такой же красивой, как в его воспоминаниях, но от нее сейчас исходила какая-то непонятная лихорадочность. Было видно, что она страдает.
– Могу я вам чем-то помочь? – инстинктивно, почти не раздумывая, спросил он.
– Возможно, – ответила мадам Дельбо, словно очнувшись от дурного сна. – Я очень нуждаюсь в помощи. Я как раз возвращалась в свой отель. Вы меня проводите?
Предложение само по себе прозвучало странно. Эрмина это заметила. Она бросила полный отчаяния взгляд на молодого человека, которого прекрасно помнила. «Он мне нравился, но тогда я не смела себе в этом признаться. Я даже пела для него “Палому”, когда он приезжал в Валь-Жальбер».
– Скажите, что у вас случилось? – спросил Овид, обеспокоенный ее расстроенным видом.
– Пойдемте, я не могу стоять на месте, – перебила она его. – Вы все еще занимаетесь индейскими детьми?
– Да, когда мне это удается! – воскликнул он. – Идите скорее под зонтик. Господи, вы выглядите такой взволнованной!
Открыв свой потрепанный черный зонт, он пошел рядом с ней. Она согласилась воспользоваться этим временным укрытием, но близость молодого человека смущала ее. Это было именно то, чего она желала, – опереться на мужчину, взять его под руку. Но она не стала этого делать.
– Овид, у меня плохие новости. Тала умерла. Я узнала об этом в пятницу, когда вернулась в Квебек. И теперь я должна разыскать Киону – ее дочь, мою сводную сестру. Я люблю эту малышку, а ее отправили в пансион. Я опасаюсь худшего.
Задыхаясь, она рассказала ему все, что знала. Овид Лафлер пришел в ужас.
– Теперь я понимаю, отчего вы так взвинчены, – сказал он с глубоким сочувствием.
