как на опасного врага, которого нужно либо уничтожить, либо хотя бы обезвредить. Однако теперь пришло время признать, что далеко не все немцы были нацистами. Людвиг – самый вежливый, самый ласковый и самый преданный из всех людей, которых я когда-либо встречала. Хотя нам и известно сейчас о всех тех жутких злодеяниях, которые совершали эсэсовцы, нужно относиться с уважением к немецкому народу и, в частности, к таким людям, как родители Людвига, которые, как и многие другие немцы, тоже пострадали во время войны.
– Я поняла свою ошибку, моя дорогая, и постараюсь не повторять ее в будущем, – сказала в ответ Лора.
Эта мгновенная капитуляция удивила Эрмин. Она подошла к своей матери и обняла ее.
– Мы все нервничаем. Возвращение сюда представлялось мне гораздо более спокойным и обыденным! Нам бы нужно как-то развеяться. Может, устроим в полдень пикник на берегу озера?.. Дети будут купаться, а мы немного освежимся.
– В холодильнике лежит тесто, которое я замесила вчера, – сказала Мирей. – Я приготовлю пирог с ветчиной и картошкой. Его можно будет взять с собой.
– А я пока наведаюсь еще раз в полицейский участок, – объявил Жослин. – Полицейские, возможно, уже получили телеграмму из Онтарио. Мне нужно пройтись, это меня успокоит.
Он надел свою соломенную шляпу, взял трость с рукояткой из слоновой кости, надел куртку и вышел из дому.
Именно таким Жослина и увидела своим мысленным взором Киона, занимаясь очередной чисткой овощей. Перед этим, почувствовав легкое недомогание, она закрыла глаза на несколько секунд. Трагическое выражение на лице отца заставило ее сердце болезненно сжаться. Ей захотелось поехать к нему, предстать перед ним и успокоить, но тут раздался недовольный голос Ли Мэй:
– Ты слишком долго копаешься, поторопись!
Киона тут же заверила китаянку, что сделает все вовремя, и перестала думать о той части своей жизни, которая была связана с ее горячо любимыми родственниками.
Париж, тот же день
Эстер Штернберг и Тошан сидели на террасе «Кафе де Флор» – кафе, расположенного на углу бульвара Сен-Жермен и улицы Сен-Бенуа. Если в Монпоне они невольно привлекали к себе любопытные взгляды, то здесь, в Париже, никто не обращал на них ни малейшего внимания, тем более что они находились сейчас в том квартале на левом берегу Сены, в котором вот уже много лет собиралась парижская интеллектуальная элита.
Их защищала от солнца большая занавеска. Они сидели за столом, на котором перед ними стояло по бокалу пива, и наслаждались летним теплом.
– Вы собираетесь вернуться в Квебек раньше, чем предполагали? Ваша сестра еще не вернулась в отчий дом?
– Нет, не вернулась. Я только что звонил жене. У нее нет никаких новостей относительно Кионы, но вот одна семейная пара, с которой мы когда-то поддерживали тесные отношения, приезжает завтра в Роберваль. Их зовут Шарлотта и Людвиг. Я рассказывал вам о них, когда мы ехали в поезде.
– Они приезжают
