отсутствует в «Адмирале». Революционеры, к примеру, начинают напоминать кальку с белых офицеров в советском кино. Данный образ встречается сразу в нескольких фильмах. В «Сибирском цирюльнике» террорист, которого ловит молодой юнкер Толстой, представляет собой запутавшегося в жизни мальчишку, абсолютно невразумительно мотающего головой на вопрос Толстого «зачем?». Единственная фраза, которую он произносит, звучит словно от поставленного в угол ребенка: «Я больше не буду». В «Статском советнике» террористы уже показаны как бандиты. За исключением главных героев, все революционеры разговаривают на «фене», в их руках то и дело сверкают ножи и карты. Но все это меркнет перед образами матросов, которые предстают перед нами в картине «Адмирал». Из стройных бойцов за отчизну, которые первую половину фильма погибали буквально пачками, не прекращая усердно молиться, внезапно превращаются в расхлябанный, грязный и пошлый сброд, который только и делает, что курит папиросы и сажает на штыки своих же офицеров.
Касательно военных также есть довольно занятное наблюдение: все протагонисты являются военными или государственными служащими, жандармами, имеющими к военным непосредственное отношение. Герой выступает частью мощной державы, только потому, что исполняет приказы и ходит с ружьем.
Любопытна и романтическая линия. Она в некотором смысле становится символом исторического процесса. Несмотря на всю любовь и уже, казалось бы, материализующееся светлое будущее, фатум не дает возможности возлюбленным быть вместе. Их то и дело разлучают принципиальность, законы, политические взгляды и, конечно же, Гражданская война. В фильме «Сибирский цирюльник» романтическая линия является структурообразующим элементом, на который нанизывается весь сюжет фильма. Никита Михалков показывает нам любовь юнкера Алексея Толстого как сильную, страстную, сложную, полную ревности и обид, разрушающую саму себя. Эраст Петрович Фандорин версии «Турецкого гамбита» также влюбляется в свою помощницу Варю Суворову. Он любит ее тайно, нежно. Наблюдает за ней тогда, когда она этого не замечает. И опять-таки, несмотря на то что Варвара Суворова отвечает ему взаимностью, быть вместе невозможно – это оказалось бы нарушением кодекса чести Фандорина. Эраст Петрович версии «Статский советник» любит уже «по-взрослому», куда более раскрепощенно. Но назначение на пост обер-полицмейстера отталкивает возлюбленную от Фандорина. Колчак и Тимирева получают возможность быть вместе, пусть даже незаконно, до момента гибели Колчака, а вместе с ним и Империи. В этом смысле любовь к женщине явно отсылает нас к любви к родине. Трагичность романтических сюжетов становится ярким символом конца Российской империи. Законы, кодексы чести и достоинства, архаичная реакция общества выступают теми преградами, которые любящие сердца так и не могут преодолеть. Казалось бы, будь их поступки чуть более гибкие, хитрые, они с легкостью добились бы желаемого.
Важным
