настроение.
Приготовив ужин, Сашка полезла в шифоньер.
– Где-то у меня был венгерский брючный костюм? Можно шортики соорудить? А что, он же трикотажный, должно получиться очень даже – ничего!
Вытряхнув гору вещей с полок прямо на пол, Сашка начала складывать их по мере надобности – летние поближе, зимние – подальше, а то, что предназначено на переделку – вообще в баллониевые котомки.
– Вот он, голубчик! – Сашка отложила, давно вышедший из моды, но прекрасный по качеству костюм, и продолжала наводить порядок. Давно уже собиралась. Вот попался школьный белый фартук. – В каком классе я его носила? В седьмом? Или в девятом? – Проверив карманы, Сашка нашла тоненькую бумажную полоску экзаменационного билета: -1) «Первый бал Наташи Ростовой», 2) История создания романа «Молодая гвардия». 3) Прочесть стихотворение М. Ю. Лермонтова «Смерть поэта». – Да. Это – девятый… Сашка улыбнулась, вспомнив восторженно-удивленные лица преподавателей.
– А Вы! Надменные потомки! Известной подлостью прославленных отцов! – голос яростно звенел. Сашка вошла в роль, бешено сверкая глазами, и, казалось, обвиняла экзаменационную комиссию. Щеки вспыхнули лихорадочным пламенем. – «И вы не смоете, всей вашей черной кровью, поэта праведную кровь!»
Тишина повисла в классе после Сашкиного крика души…
И вдруг! Они все встали! И зааплодировали!!
– Пять! Молодец, Туманова! Отлично!! Пять!!
ЭТО был триумф! Продолжая улыбаться, Сашка вытащила из вороха одежды серое шерстяное платьице.
– Ба! Да оно еще живо!?
Cашка подошла к зеркалу и приложила его к себе… – Да-а… Выросла, однако… Ну еще бы…
Тогда она была худющей, нескладной 14-летней девченкой. Но в этом платье угловатый подросток волшебным образом преобразился в молоденькую стройную девушку!
Мама перешила его из своего, к первому школьному вечеру: отложной воротничек переходил сзади в «стоечку», рукав – 3\4 с заостренными манжетами, повторял, рисунок «язычков» воротника, припышненная юбочка, пристроченная «с напуском» к лифу, туго облегала тонюсенькую талию. Серо-голубая шерсть в редкую темно-синюю полоску, казалась одного цвета с ее глазами. На ногах красовались первые, ЗАГРАНИЧНЫЕ!, необыкновенно-изящные матерчатые голубые туфельки – «опанки», – тапочки по сути, но до чего хорошенькие! «Своя» цена была ерундовой – 4 рубля, но Сашке их достали за 10 (т.к. в магазинах их, естественно, не было).
Вдруг Сашка перестала улыбаться, зло скомкала платье и затолкала его в котомку… Но это не помогло. Взяв сигарету, Сашка вышла во двор, уселась на качели и мрачно закурила…
Вернувшееся воспоминание назойливо продолжало преследовать ее и здесь…
– Вот она «вышивает» в этом, совершенно-шикарном платье и вся – светится от счастья… Прохожие улыбаются ей вслед… Ничего не было удивительного в том, что молодой, красивый узбек, стоя в кузове открытой «полуторки», полной каких-то коробок,
