и «поцокала» прочь.
Предательские, «бабские» слезы хлынули по щекам. От неожиданности Мансур онемел…
Мальчишки продолжали спорить, крича друг на друга. Они ничего не заметили.
Отвернувшись, скрывая рыдания, Мансур бегом бросился за дом:
– Тварь! Гадина! Джаляб! (проститутка) Сука! Все они – суки! – прислонившись к стене из жженого кирпича, он долго истерично ругался, размазывая нескончаемые потоки по щекам:
– Все! Все они! Если уж… То и все остальные!!
Наконец слезы кончились. Хотелось пить.
С того самого вечера Мансур смотрел на всех русских куколок через призму яростной ненависти…
Прошло года 4. Как-то ранней осенью он помогал отцу разгружать открытую «полуторку» с картонными коробками, в которых были запечатаны мужские хлопчато-бумажные брюки. Скинув рубашку, он подтаскивал коробки к открытому борту и подавал их отцу.
– Вон еще одна… Тоже – чистенькая, красивая… а сама…
Внизу «плыло» голубенькое, по-детски наивное, но уже осознавшее себя хорошенькой, милое создание.
– Эй! Дэвюшькя! – Мансур улыбнулся, предвкушая месть. – Вон как зыркнула, сучка. Лыбится…
Ничего… Сейчас перестанешь…
– Эй! Дэвюшькя! Пизду да-а-й!? – (что? Не понравилось? Кажется, ревет…)
Но вместо удовлетворения, на душе стало тошно!. Так тошно, что захотелось плюнуть себе в рожу… И он плюнул. На нее. Втянув носом из носоглотки все, что было возможно, он смачно харкнул.
Он не понял – почему комок больно сковал горло. Отныне вместо той, казалось вечно-ноющей раны, нанесенной маленькой жестокой стервой, открылась новая, тоже очень болезненная, но в то же время – ПРЕКРАСНАЯ, безответная, невозможная… (любовь, что ли?)
Почему-то с того дня она стала постоянно попадаться ему на глаза.
Он знал, что в час дня она выскочит из школы со своей подружкой и они будут хохотать всю дорогу. Он знал, что она попрется на школьный вечер и там будет танцевать с кучкой девченок, надеясь, что какой-нибудь «фраер» пригласит ее на твист. Он знал в какой колхоз повезут их школу на хлопок, и он будет таскаться пешком за 7 км к ним на танцы, но НИКОГДА не пригласит ее… Но самое отвратительное оказалось тогда, когда рядом с ней замаячил «длинный»! Как мерзко она хихикала, когда шла с ним подручку!
Недалеко от ее дома рос тутовник с густой низкой кроной. Это был очень удобный наблюдательный пост – Мансур отлично видел ее сквозь листву, скрываясь за толстым стволом, а она его – нет!
Прошло лет 7. Он закончил мединститут. Она выскочила замуж за своего «длинного», родила сына… Пропасть между ними увеличилась до космических размеров, т.е. – навеки.
Однажды отец объявил ему, что пора жениться. Мансур непонимающе уставился на него: – «Зачем?»
– Что – зачем? Тебе сколько лет? В твоем возрасте у нас с матерью уже было двое детей!
– Да
