Гольтье. – Этот раз ничем не отличался от предыдущих, всё было как обычно.
– Что «всё»?
– Вызов на дуэль.
– А кто стал его жертвой? – поинтересовалась какая-то дама.
– Как это произошло? – спросил господин дез Арно.
– После четвертого акта некий молодой человек, до этого сидевший в первом ряду галерки, спустился вниз и толкнул дверь – чуть сильнее обычного. В этот момент за ней находился де Матален.
– И что же, его ударило створкой?
– Нет, лишь задело самую малость.
– И этого ему хватило, чтобы вызвать противника на дуэль?
– Погодите. Сей молодой человек с галерки, по всей видимости, не обратив никакого внимания на эту невольную неловкость, спокойно пошел дальше.
– Прошу прощения, сударь! – крикнул ему в этот момент Матален.
– Мне не за что вас прощать, – вежливо ответил юноша, не подозревая о злом умысле.
– Негодяй! – завопил в ответ Матален.
– Заслышав эти слова, юноша с галерки вернулся и презрительно бросил к ногам Маталена свои перчатку и адрес.
– Мы знаем этого юношу?
– Да.
– Он из Бордо?
– Да.
– Как его зовут?
Гольтье посмотрел по сторонам, будто желая удостовериться, что рядом нет ни матери, ни сестры человека, которого маркиз вызвал на дуэль, и ответил: – Гектор де Вертей.
По рядам собравшихся пополз шепот отчаянного, горького изумления.
Затем, почти лишившись чувств, в изнеможении упала в кресло женщина. Бледная, как смерть, она поднесла к губам платок, пытаясь заглушить крик боли, и стала прилагать отчаянные усилия, чтобы справиться с мучительной тревогой.
К счастью для нее, внимание собравшихся было приковано к юному Гольтье, приводившему новые подробности ссоры.
Женщины, по привычке, задавали самые нелепые вопросы.
– Что же теперь будет? – спросила одна из них.
– Черт побери, мадам, – ответил господин дез Арно, – теперь де Вертей в течение ближайших сорока восьми часов будет драться на дуэли.
– Неужели этот Матален его убьет? – простодушно спросила юная белокурая девушка.
Ее вопрос остался без ответа.
Но каждый, кто в этот момент обратил бы внимание на женщину, над страданиями которой мы только что приоткрыли завесу, заметил бы, что она вздрогнула.
Мгновение спустя сия дама, собрав все силы, придала лицу надлежащее выражение и обратилась к хозяйке дома: – Прошу прощения, моя дорогая мадам, но я должна идти.
– Как? Так рано?
– Скоро полночь и несчастные дамы, наслушавшись этих ужасных историй о бретерах и убийцах, будут бояться возвращаться домой.
При этих словах она мужественно улыбнулась.
Даже злейший враг этой дамы не догадался бы, какая
