чернокожего мертвеца в белых одеждах. – Мертвому все равно.
– Да уж, – согласился я, зачехляя клинок и отвернувшись к забрызганной кровью стене, чтобы помочиться.
Когда я повернулся обратно, там стоял Рольф с широченной ухмылкой на измазанном кровью лице.
– Теперь вы знаете, как датчане сражаются, – с гордостью произнес он, – даже если у них всего несколько захудалых копий да секир. – Он покосился на трупы, на которых, вопреки ожиданиям, не оказалось ничего ценного. – Синелицые никогда раньше с датчанами не встречались.
– И уже не встретятся, – ухмыльнулся воин по имени Бирньольф, обнажая гнилые зубы.
Стоявший рядом с ним датчанин зажал между ног блеющую козу и перерезал ей глотку.
– Все узнают о вашей храбрости, Рольф, – сказал я. – Сигурд будет доволен, когда услышит, что датчане – бесстрашные воины.
Тот кивнул, довольный исходом сражения.
– Теперь посмотрим, что тут у них, – сказал я, глядя на внушительных размеров сооружение перед нами, и неожиданно подумал, что на деревянных мостках могут быть стражи, готовые сбросить на нас что-нибудь тяжелое. – Видели что-нибудь подобное раньше?
Пенда почесал макушку и ответил, что не видел. Потом смерил взглядом окованную железом дубовую дверь высотой почти в два моих роста.
– Похоже, биться сюда придется долго.
Однако биться в дверь не пришлось вовсе. Мы озирались вокруг, ища, чем бы ее проломить, а Рольф повернул железное кольцо, и дверь отворилась, выпустив наружу сладковатый дымный душок.
Рольф удивленно поднял брови, а Пенда возвел глаза к небу, удивляясь нашей глупости, – мы-то были готовы дверь в щепки разнести.
Несколько датчан стояли в дозоре, вглядываясь в темноту – не появятся ли с севера еще синелицые, – а остальные вошли в странный каменный дом, жадно рыская глазами в поисках серебра.
– Да что это за место? – Пенда поморщился от сильного запаха, осматриваясь в полутемной, освещенной свечами комнате. – Ни скамей тебе, ни лежанок… Поганого ведра даже нет! Похоже, синелицые уже все растащили. Да у Свейна в башке добра больше, чем в этом убогом – месте.
– Может, это церковь, Ворон? – спросил Рольф – он слышал, что мне довелось пожить среди христиан.
– Если церковь, то непохожая на все, что я видел. – Я провел ладонью по гладкой стене, выложенной синими камушками размером не больше кольчужного кольца; темно-синими, как штормовое море, голубыми, как летнее небо. Однако на восточной стене камушки были желтыми, как первоцветы. Они обрамляли дверной проем, за которым виднелась неглубокая ниша с росписью из причудливо изогнутых знаков.
– В церкви был бы крест. – Я зачерпнул воды из каменной чаши и смыл с лица запекшуюся кровь.
– Мутит уже от этой вони, – проворчал Пенда и указал на северо-восточный угол, откуда наверх уходила витая каменная
