так, что они потеряли свои материальные сбережения, Руфус увлекся играми на бирже, как раз перед великой депрессией, а тут еще и дом, где они жили, сгорел. Filii numinis нуждались в деньгах, как какие-нибудь жалкие смертные. Я же к деньгам относилась более чем серьезно, столь слабое и незащищенное существо, каким я была тогда, стремилось найти опору хоть в чем-то. Деньги давали очень многое, а приобретать их было относительно легко, куда легче, чем работать над собой, пытаясь превзойти очень скудные данные, полученные от рождения. Я дала больше, чем тетушка просила. Все же на мне лежала вина в том, что Руфус стал тем, кем стал, и я попыталась откупиться деньгами. Частично мне это удалось. Мы с ней сделали вид, что я не калечила ее сына, а она ничего не занимала, и с тех пор время от времени мы иногда встречались случайно или же по необходимости, как сейчас.
Я сидела в гостиной, тетушка разливала чай, я к нему не притронусь, но она сделает вид, что не заметит этого.
– Тетушка, вчера ко мне пришел флерс Белая Лилия. На нем не было печати и он рассказал что Руфус сам снял ее.
Тетя Агата поставила чайник и посмотрела в сторону, как будто ничего не слышала, но я знала что она просто таким образом прячет свои эмоции.
– Флерс просил защиты, он говорил, что Руфус собирался отдать его вампам или волкам.
Тут тетушка презрительно повела плечами.
– Две волчицы пришли в мой ресторан и попытались забрать флерса. После того, как я одну накормила серебром, вторая призналась, что они должны были доставить флерса к вампу Грегори.
Тетушка окаменела, выставив все доступные ей щиты.
– Плюс еще одна неприятная деталь – у Лилии была отключена главная энергофункция, и сам он был в плачевном состоянии. С ним очень, очень плохо обращались.
– И? – тетушка с вызовом посмотрела на меня.
Да, флерсам у таких хозяев жилось несладко, тетушка старалась быть белой, хотя, как говорят люди, «генетически» была ориентирована на черную, Руфус такой, что чернее тяжело себе представить, но им обоим была нужна зеленая сила, которую могли им дать флерсы, поэтому они их и держали.
– Это вы мне скажите, тетушка, что вы собираетесь делать после всего, что я вам рассказала.
Она опустила глаза и пожала плечами, ей нечего было сказать, какую бы версию она не попыталась выдать, это было б ложью.
– Что с Фиалкой? – спросила я.
Тетушка опять пожала плечами, не подымая глаз.
– Тетушка…
Она поморщилась и сдалась.
– Фиалка!
Через полминуты приоткрылась дверь в комнату.
– Зайди!
Худенькая флерса с фиалковыми волосами до плеч просочилась в щель. На нее было жалко смотреть, она затравлено кукожилась, стараясь быть меньше и незаметнее, вся в каких-то синяках и ссадинах, но по крайней мере крылья были целые.
Я укоризненно глянула на тетю Агату, та,
