она выдернула «шнур» из рацио центра и сердечного, но дальше он оборвался, оставшись в пищевом и либидо. Флерса тихо скулила, пока тетушка «ловила» оборванную метку-шнур и вытягивала ее.
– Все, – устало сказала тетя, – она твоя. Ставь печать. И забирай ее! – последнее она произнесла с неприкрытой злобой.
– Хороший подарок, тетушка, – с сарказмом заметила я.
Замечательно! Тетя молодец, сбросила свою проблему на меня. Теперь Я должна нести ответственность за эту флерсу и за то, чтобы она все же родила. Замечательно!
– Тебе давно пора завести пару флерсов, племянница, – как ни в чем не бывало, отозвалась тетя Агата. – Ладно не буду тебе мешать, как поставишь печать, позови.
Мы с Фиалкой настороженно посмотрели друг на друга. Да, теоретически я могла отказаться от нее, не поставить печать и бросить на произвол судьбы, в сложившихся условиях – бросить умирать. Но есть законы, которые приходится соблюдать, и один из них таков «Те, кто выбрал белую силу, творят зло лишь по необходимости». Обречь беременную флерсу на смерть – однозначное зло. Необходимость? Я без особых усилий восстановила Лилию, Фиалку и подавно восстановлю, да и прокормлю, пока она будет вынашивать ребенка. Так что деваться мне некуда.
Я расслабилась, вспоминая все о том же луге, травах, ласковом утреннем солнце, душистом теплом ветерке. Из-под полуприкрытых век я увидела, как флерса принюхалась, как голодный к запахам еды, и несмело потянулась ко мне. Я сделала приглашающий жест, она подползла ближе и протянула руку, все же не решаясь коснуться меня первой. Я погладила ее по лицу и подставила ладошку под поцелуй, Фиалка впилась губами безошибочно найдя выход силы и принялась выкачивать ее. Выглядело это так как будто она пила из моей руки. Это было неприятно, когда из тебя качают – всегда неприятно. Я отгоняла раздражающие мысли, следя за тем, как наполняются вконец опустошенные выниманием метки vis-центры флерсы. Они уже наполнились, но она и не думала останавливаться. Я отняла руку, флерса потянулась за ней как голодный младенец отнятый от груди.
– Хватит, – твердо сказала я.
– Госпожа… – вихрь эмоций сменялся на ее лице – надежда, раскаяние, опасение, опять надежда.
– Госпожа, возьмите меня, я буду хорошей.
Свет и Тень, дайте мне терпения. Хорошей она будет… Может и будет – лет через двадцать, а пока она вообще не понимает, что делает, и что значит «быть хорошей».
Я облизнула указательный палец, и Фиалка скукожилась в ожидании боли, мне стало жаль ее. Я проделала с ней все то же что и с Лилией, но если его я подавляла, то с Фиалкой все вышло как-то мягче и не так властно, что ли. Флерса удивленно смотрела на меня, она ощущала печать и не понимала, почему все прошло так легко. Я даже засомневалась, поставила ли я нормально метку, но нет – пушистый шнур крепко сидел в рацио-центре, и прикрепился к кокону соединенных трех нижних, а на лбу флерсы явственно проступал мой энерго-вензель.
Что ж пора убираться
