работавшего на кухне в доме родителей Розалины, умудрялся передавать ей письма, а еще реже – получать от возлюбленной ответы.
Почти каждый вечер в доме дона де Сантильяно обсуждали то, как, вероятно, будут развиваться события.
– Думаю, вы выйдите в мае, – вещал дед, – ветра попутного раньше не жди. Если уж пропустили погоду ранней осенью, то сейчас делать что-то поздно. Придется потерпеть еще немного.
Мать с облегчением вздыхала. Ей чем позже сын уйдет на войну с еретиками, тем лучше. Отец кивал, выражая полное согласие с дедом. Старший брат, как всегда, не снимал с лица маску равнодушия. После ранения, полученного в стычке с туземцами в далекой Америке, он стал молчалив и только рот порой кривил в ехидной усмешке.
Каждый день Антонио ходил в порт, посмотреть, не сдвигается ли дело с мертвой точки. Дело двигалось, но, к сожалению, в противоположную от желаемой сторону. Все приходило в запустение. Говорили, самому маркизу король денег не дает. Якобы в Лиссабоне было хуже, чем в Кадисе. Антонио чесал в затылке, не совсем понимая, почему так происходит.
Отец считал, всему виной враги-англичане. Винить собственного сюзерена ему в голову не приходило:
– Дрейк спутал карты, подло напав на Кадис, – объяснял он семье за ужином, – разве ж так ведут войну благородные сеньоры? Пожег сколько кораблей! Спалил зачем-то бочки, ограбил торговые гукоры. Методы разбойника. С такой страной воевать нормально невозможно.
– Все от веры идет, – тихо произнесла мать, – нет веры – нет направляющей руки Господа в поступках людей. Безбожники!
– А Фредерико, служивший Генриху и Елизавете, он какой веры был? – поинтересовался Антонио судьбой своего кровного деда.
– Не знаем, – дон де Сантильяно вздохнул, – он покинул Испанию совсем молодым и вначале попал в услужение к Катерине, первой жене Генриха. Она-то была истинной католичкой! А что случилось с его взглядами после ее смерти, трудно сказать. Мы ведь с ним общались всего один раз, когда он письмо привез для сына. О вере не разговаривали.
Жизнь Фредерико очень интересовала Антонио, и думал он о ней постоянно. То есть размышлял если не о Розалине, не об Армаде, то о Фредерико. Последний казался ему фигурой загадочной и таинственной. «Эх, мне б такие приключения», – мечтал Антонио, отпивая глоток вина и невидящим взглядом уставившись в противоположную стену. Нить разговора при этом терял и с трудом заставлял себя вновь вслушиваться в то, о чем говорили за столом…
Март 1588 года
Кадис
Весть о смерти маркиза потрясла всех. Он был героем Испании, победителем, опытным мореплавателем. К тому же его любили и уважали за спокойный, выдержанный характер, внимательное отношение к подчиненным, начиная от аристократа и кончая простым моряком.
В начале марта дон Алонсо собрал ближайших соратников, среди которых, несмотря на молодость,
