ручьями бежала по его взъерошенным волосам, лицу, рукам. Рубашка облепила тело, обозначая загорелую, рельефную грудь и сильные руки. Василий прислонился спиной к каменной стене, увлекая меня за собой. Стена из дождя скрыла от нас деревья, поле, горы. С каменного навеса ручьями текла вода, а за ним единым серым полотном сливалось небо и ливень.
Василий все еще не отпускал моей руки. Я прижалась к его плечу, заливаясь безудержным смехом.
– Мы лишились костра! – воскликнул он, улыбаясь во весь рот на мой восторг.
– Черт с ним, – смеялась я, убирая с лица прилипшие волосы.
Сердце билось, готовое выпрыгнуть из груди, к лицу прихлынула горячая кровь, в ушах шумело от быстрого бега. Летние, южные ливни не длятся долго, и я знала, что скоро так же неожиданно сквозь пелену дождя проглянет раскаленное солнце.
Но время в тот миг словно остановилось, и дождь не то чтобы не затихал, а, напротив, набирал оборот. Я снизу вверх смотрела на Василия. Мой взгляд остановился на двух маленьких родинках под его губой, будто весело пританцовывающих от его улыбки. К его загорелой мокрой щеке прилип маленький зеленый листик, видимо оторванный сильным ветром в пролеске. Василий сверху вниз смотрел на меня своими черными глазами с мокрыми ресницами, в которых я не видела ничего, кроме собственного отражения. Я поднесла пальцы к его щеке, и на мгновение мне показалось, что в его глазах промелькнул испуг, хотя улыбка по-прежнему светилась на его красивом лице. Тогда я показала ему листик, и мы снова засмеялись.
Все тело мое чувствовало его рядом с собой, – теплого, мокрого, живого. Лицо его было близко к моему, так что я губами чувствовала его порывистое дыхание. Сердце билось часто, громко, так что мне казалось, будто его рука, крепко прижатая мною к груди, прыгала под его биением. Я видела каждую впадинку на его лице, я видела твердый изгиб его губ, видела каждую ресничку на его глазах. Он стоял против света, так что лицо его оставалось в тени, и я отчаянно старалась разглядеть в нем что-то, что ожидала увидеть с нашей первой встречи.
Я привыкла ловить на себе восхищенные взгляды, мне льстило внимание, в котором я буквально купалась в Санкт-Петербурге. Я не знала отказа, однако я никогда не любила. Но все мое существо желало нравиться, желало быть восхищаемым. И, встретив Василия – красивого, изменившегося и еще непокоренного моей красотой, – я возжелала понравиться ему. Я отчетливо поняла это теперь. Я увидела в нем не друга, не родного, бесполого человека, но мужчину – желанного, непокоренного. Все мое пробужденное женское начало поднялось во мне, желая встретить восхищенный взгляд, полный любви и покорства. Я искала в его глазах, в его лице и позе ответ на свой немой вопрос, который я задавала всем и положительный ответ на который еще больше желала от него. В ту минуту, когда я стояла так близко от него, я вдруг отчетливо поняла, что хочу его,
