он ослушается, они придут в ярость. И обвинять во всем будут меня.
– Почему, бабушка? Ты-то здесь при чем?
– Так или иначе, они сочтут меня главной виновницей. И не только они, но и все прочие. – Бабушка помолчала. – Ладно. Миссис Бордо тоже собиралась в танцевальный зал – посмотреть на молодых. Пойдем все вместе. Кстати, я давно уж не слыхала хорошей каджунской музыки.
– Бабушка, но я же не ребенок! – простонала я. – Мне пятнадцать лет. В таком возрасте на танцы ходят с парнями! Многие девушки давно уже встречаются с молодыми людьми!
– Конечно, ты не ребенок, Руби, но…
– Но ты относишься ко мне именно так!
Я разразилась слезами, бросилась в свою комнату и растянулась на кровати, уткнувшись лицом в подушку.
Может, главная проблема в том, что я живу с бабушкой-знахаркой, которая видит злых духов в каждом темном углу и изгоняет их при помощи заклинаний, свечей и тотемов? Наверняка это именно так. Поэтому родители Пола считают нас чокнутой семейкой и не желают, чтобы сын связывался со мной.
И зачем только мама умерла, а отец бросил меня? На всем белом свете у меня только дедушка, который живет посреди болот, словно дикий зверь, и бабушка, которая считает меня неразумной дитятей. Сердце мое разрывалось от обиды и жалости к себе. С парнями встречаются, сколько им угодно, даже совсем несимпатичные девчонки. А я должна курам на смех тащиться на танцы с бабушкой! Никогда прежде я не ощущала столь сильного желания убежать отсюда куда глаза глядят.
Лестница заскрипела под ногами бабушки Кэтрин. Шаги ее казались тяжелее, чем обычно. Она тихонько постучала и приоткрыла дверь. Я по-прежнему лежала, уткнувшись в подушку.
– Руби, не сердись, – донесся до меня голос бабушки. – Я просто пытаюсь тебя защитить.
– Не надо меня защищать! – возмутилась я. – Я сама могу о себе позаботиться! Пойми, наконец, я не ребенок!
– Взрослые тоже нуждаются в защите, – со вздохом пояснила бабушка. – Матери стараются защищать и оберегать даже сильных мужчин.
– Но у меня матери нет! – выкрикнула я и тут же пожалела о своих словах.
Бабушка понурила плечи, опечалилась. Внезапно она показалась мне глубокой старухой.
– Я знаю, детка, – пробормотала она. – Потому я и трясусь над тобой. Конечно, заменить тебе мать я не в силах. Но кое-что сделать могу… Этого мало, спору нет… но…
Я поспешно начала оправдываться:
– Бабушка, я вовсе не хотела сказать, что ты мало делаешь для меня! Прости, это было грубо! Но мне ужасно хочется пойти на танцы с Полом. Хочется чувствовать себя взрослой девушкой. Разве тебе этого не хотелось в моем возрасте?
Бабушка вперила в меня долгий взгляд.
– Будь по-твоему, – сказала она наконец. – Если Пол зайдет, отправляйтесь танцевать. Но потом сразу домой, поняла?
– Конечно, бабушка. Конечно. Спасибо!
Бабушка покачала головой.
– В юности трудно смириться с неизбежным, –
