до побега убил трёх психологов и Курта, то я даже боюсь представить, какие у него могут быть планы на будущее. Я всегда ловил беглеца в паре с его ведущим психологом – он был моим поводырём. А теперь таким поводырём будешь ты.
– Редкая собака – ищейка-поводырь? – съязвил Ивлев.
– Не надо утрировать, – уязвлённо проворчал Воронцов.– Повторяю для особо непонятливых: ты будешь моим напарником-психологом.
– Да я не больше тебя понимаю в психологии. Тем более левшей.
– Но ты же писал диссертацию о левшах.
– Во-первых, я её так и не написал, а во-вторых там не было ни единого слова о психологии.
– Какая разница? Ты левша, и, значит, у тебя такие же перевёрнутые мозги как у Каманина. К тому же Курт был очень высокого мнения о твоих способностях. Он говорил, что если бы ты учился в нашей спецшколе, то без сомнения был бы лучшим учеником.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – Лёня Ивлев символически сплюнул через левое плечо и в придачу трижды постучал по деревянной столешнице.– Слава богу, что я не сирота и не учился в вашем шпионском инкубаторе. А почему ты не хочешь взять в напарники какого-нибудь левшу-суперагента? Ведь ваши выпускники работают и в ГРУ, и в СВР?
– Это исключено. Никто из выпускников, а тем паче учеников спецшколы ничего не должен знать о беглецах. Такая информация может оказать на них крайне негативное воздействие. Во-первых, дурной пример заразителен, а во-вторых может сработать корпоративная солидарность, и выпускник вместо того, чтобы ловить беглеца сам начнёт ему помогать.
– Тогда расскажи мне подробнее о беглеце.
– Сергей Каманин – двадцать один год, студент факультета международной журналистики МГИМО. Молодой человек, которого ожидала блестящая карьера. Как теперь выяснилось, последнее время он встречался с Куртом каждую неделю. Иногда оставался ночевать. Вот и вчера приехал к своему учителю около десяти часов вечера. Судя по отпечаткам пальцев, они всю ночь просидели на кухне за бутылкой коньяка, а под утро, видимо, повздорили и Каманин ударил Курта кулаком в грудь. А у старика, как ты сам знаешь, было больное сердце, и оно не выдержало. Он так и умер в кресле на кухне. А Каманин отыскал в секретере тетрадку с собственным досье и ушёл, помахав ручкой, в неизвестном направлении с ещё более неизвестными намерениями. В этом деле очень неприятно то, что Курт вопреки всем инструкциям помимо официальных личных дел вёл на своих учеников ещё и собственные тайные досье, которые хранил у себя дома.
– А что вообще могло связывать Курта с учеником, который ему в правнуки годится? Почему они ночью пили на кухне коньяк?
– А вот это большая загадка. Из показаний консьержей следует, что Каманин стал приходить домой к Курту с середины прошлого лета, и последнее время они встречались всё чаще и чаще. Я бы сам очень хотел узнать,
