style="font-size:15px;"> – У вас тут уголок настоящей пустыни, – сказал Мейсон, чтобы поддержать разговор.
Кларк улыбнулся:
– Вы не видели и малой его части. Быть может, я покажу вам свои владения, а потом мы приступим к обеду?
Мейсон кивнул.
Обогнув группу растений, они вышли еще на одну полянку. Здесь, опустив голову и повесив уши, стояли два ослика. На земле лежали пара потертых седел, несколько ящиков, веревки, кусок брезента, кирка, лопата и лоток для промывки золота.
– Ну уж это все вы вряд ли здесь используете! – воскликнул адвокат.
– И да, и нет, – ответил Кларк. – Все принадлежит Солти. Он жить не может без своих ослов, как, впрочем, и они без него. Кроме того, лучше себя чувствуешь, если тебя рано утром разбудил рев осла, чем если проспал половину дня. Теперь сюда, прямо по тропинке. Здесь у нас… – Бэннинг вдруг замолчал, резко повернулся лицом к Делле и Мейсону и торопливо прошептал: – Никогда не упоминайте то, о чем я вам сейчас расскажу, в присутствии Солти. Он вот-вот угодит в капкан. Эта женщина женит его на себе, поживет с ним пару месяцев и разведется, отобрав у него пакет акций или затеяв длительную тяжбу. Он предан мне и сделает все, что я попрошу. Я уже сказал ему, что хочу объединить свой пакет акций определенного прииска с его. Если эта женщина узнает, что пакет ушел из ее рук, она и думать забудет о замужестве. Солти не знает, почему я так поступаю, не понимает, что ему грозит. Как только эта женщина узнает, что акции Солти связаны с другим пакетом, под венец ее будет затащить так же трудно, как в раскаленную печь. Главное, ничего не говорите Солти.
Кларк указал на аккуратно расстеленные в тени огромного кактуса спальные мешки.
– А вот наша спальня, – произнес он уже обычным голосом. – Когда-нибудь я уйду отсюда и вернусь в настоящую пустыню. Случится это не сегодня, не завтра и даже не послезавтра. Вы вряд ли поймете мои объяснения, но я страшно соскучился по пустыне.
– Солти все уже объяснил, – сказал Мейсон.
– Солти не умеет говорить, – улыбнулся Кларк.
– Но превосходно передает мысли, – заметил Мейсон.
– Вы когда-нибудь слышали о прииске Луи-Легз? – вдруг спросил Кларк.
– Никогда, насколько я помню. Достаточно странное название, – ответил Мейсон.
– Так зовут одного из наших ослов. В честь него мы назвали прииск. Месторождение было богатым, и Солти продал свою долю синдикату, получив за нее пятьдесят тысяч долларов. Через несколько месяцев у него не было ни цента, и однажды утром он проснулся банкротом.
– О! – сочувственно воскликнула Делла.
Серые глаза Кларка весело заблестели. Он повернулся к Делле:
– Он поступил более чем разумно. Я должен последовать его примеру.
Мейсон хмыкнул.
– Понимаете, – продолжал Кларк, – у нас извращенное представление о деньгах. Деньги ничего не стоят, они нужны только для того, чтобы купить что-нибудь. Но даже на них не купить жизнь лучшую, чем у старателя.
