папиросу.
Из люка танка высовывается голова ремонтника.
– Товарищ капитан, не отцепляются!.. – кричит он.
– Что не отцепляются?..
– Руки!
– Какие руки?
– Водителя!
Пожилой капитан заглядывает в люк танка.
Перед ним, на сиденье механика-водителя, сидит нечто, похожее на человека.
Черное лицо – как африканская ритуальная маска. Под лохмотьями обгоревшего комбинезона – лохмотья потрескавшейся кожи. Две черные руки намертво вцепились в рычаги.
Ремонтник пытается оторвать их.
– Как приклеились, – пыхтя от натуги, говорит он капитану.
Двое бойцов похоронной команды подносят к траншее кусок брезента, на котором лежит извлеченный из танка обгоревший танкист. Начинают опускать его в траншею.
– Погоди!.. – говорит первый боец.
– Чего?..
– Он глаза открыл!
Оба бойца смотрят на лицо танкиста.
На черном лице – два открытых немигающих глаза.
На проселочной дороге стоит полуторка. Из кабины ее выглядывает водитель.
Перед ней бойцы похоронной команды держат кусок брезента с лежащим на нем обгоревшим танкистом.
– И куда я его повезу?.. – говорит водитель.
– В госпиталь, – говорит один из бойцов похоронной команды.
– Мертвого?..
– Он живой! – говорит второй боец. – Мы стали его в траншею опускать, а он глаза открыл.
Полевой госпиталь. Конец дня
Майор-хирург с воспаленными от бессонницы глазами в сопровождении двух женщин-военврачей и фельдшера идет вдоль лежащих на разбросанной на земле соломе только что поступивших раненых. На ходу «сортирует» их:
– Этого – в операционную… Этого – тоже… Этого – в лесок… Фельдшер делает пометки в потрепанной тетрадке, женщины-военврачи курят папиросы.
– А этого куда?.. – звучит за их спинами голос водителя полуторки.
Все оборачиваются.
Водитель и санитар несут от полуторки кусок брезента с обгоревшим танкистом.
Майор, мельком бросив на него взгляд, говорит:
– В лесок.
И продолжает осмотр раненых.
– Вы даже не осмотрели его, – говорит водитель полуторки.
– Чего его осматривать?.. – говорит майор. – Девяностопроцентный ожог. И часа не проживет.
Полевой госпиталь. Утро
В леске санитары носят на носилках умерших ночью раненых к свежевырытой траншее.
Двое санитаров поднимают с земли обгоревшего танкиста, собираясь положить его на носилки. Танкист издает протяжный стон. Глаза его распахиваются.
По леску в сопровождении фельдшера и двух женщин-военврачей идет майор-хирург. Он на ходу делает
